Алек схватился за солнечный свет, успел увидеть, как в нем растворяется чей-то силуэт. Успел узнать и попрощаться.
С трудом поднялся, цепляясь за то, что было перед ним, проморгался и обнаружил, что перед ним была Лина. Ее голос доносился откуда-то издалека. Алек сгреб девушку в охапку, подозвал Пегаса. Он не знал пока, что случилось, но было ясно, что что-то ужасное.
Он подсадил Лину за спину сестры, хлопнул Пегаса по крупу. Лина дергала поводья, что-то говорила о том, что никуда не поедет без него, Даника ей вторила. В отчаянии юноша простер мысль и создал боль, стегнул коня силой Бога, как кнутом…
Пегас заржал, взвился на дыбы, едва не сбросив наездниц, и дернул с места в бешеный галоп. Алек повернулся к лесу, продолжая мыслью отслеживать коня, на котором сейчас уносились в будущее два самых дорогих для него человека.
Из леса выбегали засадники второго круга. Сейчас братьев Али и Сагана не узнала бы и родная мать. Старший, Али, шатался, по лицу текла кровь, Саган поддерживал его. Они попытались пройти мимо Алека, явно не замечая его, когда он схватил Сагана за рукав, тот попытался ударить его, уронил брата и свалился сам. Илину волокли двое, а Влад нес Шанку и Гнома, два клубка живого огня. Дети держались за руки, Узор вокруг них кипел первозданным хаосом, и ветер едва не валил с ног, дул во все стороны.
А из леса…
Алек открыл рот, поперхнулся ветром и закашлялся. Из леса, как в кошмарном сне, выходили показавшиеся ему бесконечными ровные шеренги людей в одинаковой одежде, ступают в ногу, наконечники копий сияют, словно осколки солнца. Белые пятна одеяний патэ, которые для боя сменили балахоны на туники, серые сампо, черные рубахи баиров. Разум холодно подмечал несущественные детали, в теле была странная легкость…
Он вдруг оказался очень близко. Видел искаженные лица, чувствовал полные ненависти мысли солдат и спокойные – пастырей… Которое вели свое послушное стадо…
Рука сама полезла в колчан, он на ощупь определил цвет оперения. Волчья для волков, стрела для хищников.