– Знаешь, что сказала мне мать? – спросил он у Моны.

– Представления не имею.

– Едва увидев меня, она разохалась, что я опять подрался с этой нехорошей рыжей девчонкой. – Жедь расправлялся уже с третьей, обильно присаливая.

Кнопка хихикнула. Мона дернула себя за косичку и смущенно ухмыльнулась.

– Я вам обоим еще это припомню.

– Мне и матери? – уточнил Жедь.

– Да!

Гарий вернулся, сунул в огонь пучок водяных орехов. Когда те застреляли, вытащил и раздал всем.

– Кто-то смотрит нам в спины, – прошептала тихо Кнопка, давя пальцами скорлупки.

Гном удивился, но оглянулся мысленно.

– Никого не чую.

– Нет, кто-то есть.

Гном подобрал острый сучок. Эрика распустила один пояс и примерила к праще круглый голыш. Мона протянула руку, и пламя костра вдруг выросло, лизнуло ее пальцы, словно доверчивый домашний зверек. Жедь задумчиво пробовал остроту собственноручно скованного ножичка.

Гарий насмешливо фыркнул:

– Спрячь, порежешься. Это дядька Макшем.

– Привет вам, вольные люди!

– Привет путнику идущему! – ответила Эрика, оглядываясь и щурясь в полумрак. Человек вынырнул из листвы, махнул рукой.

– Привет… – уселся рядом.

– Здравствуйте, чеф Сали, – сказал Гарий, швыряя в костер сучок.

– Чего? – фыркнул Макс. – С каких пор я вдруг стал чефом? Дядька Макшем, как и был. Давайте доедайте и по домам… – это относилось уже ко всем.