– Нет. Не знаю, почему ты остаешься, но я останусь с тобой.

– Не надо. Я хочу, чтобы ты вернулся домой, правда хочу. Если ты этого не сделаешь, некому будет рассказать даже, какой я герой. Серьезно, Брег. Мне будет гораздо легче, если я буду знать, что ты далеко от всего этого. Князь прав. Такие, как ты, люди сыграли свою роль – и сыграли блистательно. Что до меня… я просто хочу остаться, вот и все. Я много чего узнал здесь – о себе и о других. Я нигде больше не нужен. Путного крестьянина из меня никогда не выйдет, и нет у меня денег, чтобы сделаться купцом, а для принца я породой не вышел. Так, перекати-поле. Здесь мне самое место – с такими же, как я. Прошу тебя, Бреган, прошу – уходи!

На глазах у Брегана выступили слезы, и друзья обнялись. Молодой крестьянин встал.

– Надеюсь, у тебя все будет хорошо, Джил. Я всем расскажу про тебя – обещаю. Удачи тебе!

– И тебе, пахарь. Захвати свой топор – пусть его повесят в ратуше.

Джилад посмотрел, как Бреган идет через калитку к замку. Тот оглянулся напоследок, помахал рукой – и ушел.

Всего Дрос покинуло шестьсот пятьдесят человек.

Две тысячи сорок осталось – не считая Лучника, Каэссы и еще пятидесяти стрелков. Остальные разбойники, выполнив свое обещание, вернулись в Скултик.

– Чертовски мало нас теперь, – проворчал Друсс.

– Никогда не любил излишней толчеи, – беззаботно бросил Лучник.

Хогун, Оррин, Рек и Сербитар остались на местах, а Друсс с Лучником вышли в ночь.

– Не отчаивайся, старый конь, – сказал Лучник, хлопнув Друсса по спине. – Могло ведь быть и хуже.

– Это каким же манером?

– У нас могло бы, к примеру, кончиться вино.

– Оно и так кончилось.

– Да ну? Ужасно. Ни за что бы не остался, если б знал. Но у меня, к счастью, еще завалялась пара бутылок лентрийского красного. Хоть сегодня попируем – а глядишь, и на завтра останется.

– Хорошее дело. А еще можно поберечь его пару месяцев, чтобы созрело маленько. Лентрийское красное, как бы не так! Это твое пойло гнали в Скултике из мыла, картошки и крысиных потрохов. Надирские помои и то приятнее.

– Тебе виднее, старый конь, – я их помоев не пробовал. Мой напиток вполне пригоден.

– Пойду лучше пососу надирскую подмышку.

– Прекрасно! Тогда я сам все выпью.