Суп закипел, и я почувствовал запах мяса и морковки. Я немного помешал варево и огляделся по сторонам. Я по-прежнему видел, как здесь все можно переделать, но знал, что это не для меня.

— Я тебя отвезу.

Он коротко кивнул.

— Я хочу ночь передохнуть, а на рассвете двинемся в путь. Ты неплохо потрудился, но я знаю, что такие раны быстро начинают гноиться снова. В форте есть доктор, на него все мои надежды. Суп готов?

— А как у тебя с зубами?

— Неплохо. Умираю от голода.

Я отдал ему свою миску, а сам ел из горшка. Морковка была жесткой и волокнистой, но все равно показалась мне вкусной. Я ел, как подсказывала мне привычка, бережно, наслаждаясь каждым кусочком. Я медленно выпил горячий бульон и прикрыл глаза, когда он, коснувшись моего языка, отправился дальше в горло и желудок. Внутри меня растекалось тепло. Я открыл глаза и увидел донышко горшка, поставил его и заметил, что Хитч уставился на меня. Я вытер рот тыльной стороной ладони.

— Ты откуда? — спросил он меня, и его вопрос показался мне не простым любопытством.

— С запада, — ответил я и, осознав, что это уже больше, чем мне хотелось бы ему рассказать, использовал свой излюбленный прием, переводя разговор на него самого. — А что случилось с напавшей на тебя кошкой?

Он невесело усмехнулся.

— Она победила. Я вырвался и сбежал. По счастью, она не погналась за мной. Видимо, решила, что ей хватит и мертвой птицы. Когда я вернулся в свой лагерь к лошади, я постарался, как мог привести себя в порядок, а затем вернулся на дорогу. Это было четыре дня назад. Нет, пять. Или четыре? Кажется, четыре.

Он поджал губы на мгновение и продолжил внимательно меня изучать. Я встал.

— Можешь принести мой спальный мешок? — спросил он меня, — я хочу отдохнуть.

— Отличная мысль. Я разведу огонь посильнее.

— Спасибо.

Я устроил его поудобнее, подкинул дров в очаг, а затем ушел, закрыв за собой дверь. Оказавшись снаружи, я вытер руки о штаны и тяжело вздохнул. Ноги сами принесли меня к двери Эмзил. Я не стал стучать или пытаться ее открыть.

— Завтра утром я уезжаю, — сообщил я, стоя снаружи. — Мне нужно доставить этого человека в Геттис, чтобы его ранами занялся доктор.

Она ничего мне не ответила. Я слышал сквозь дверь голоса детей, которые что-то громко спрашивали. Я повернулся и зашагал прочь. Неожиданно дверь за моей спиной немного приоткрылась.

— Ты считаешь меня дурным человеком, — обвиняющим тоном заметила она.

— Я думаю, что ты очень напугана, — ответил я, немного подумав. — И это делает тебя жестокой.