Я перевел взгляд со Спинка на толпу. Достаточно одного неверного слова, чтобы воспламенить ее. Но я не мог просто уползти прочь, как побитая шавка. Вытянувшись по стойке «смирно», я обратился к Спинку. Я говорил с ним как рядовой с лейтенантом, но постарался, чтобы мой голос был слышен и в толпе.

— Сэр, я не сказал юной леди ничего грубого или непристойного. И мне ничего не известно о судьбе Фалы. Я невиновен как в том, так и в другом случаях.

По толпе пробежал злобный шепоток. Я опасался, что зашел слишком далеко, как, похоже, и Спинк.

— Во имя доброго бога, надеюсь, ты говоришь правду, солдат, — к удовольствию собравшихся, резко ответил он, — поскольку я лично в этом разберусь. И если ты солгал мне, то за ложь будешь наказан так же сурово, как и за другие проступки. А теперь уходи!

Я повиновался. Мои щеки горели, сердце сжималось от обиды. Казалось, весь Геттис смотрел мне вслед, пока я шагал к тому месту, где оставил Утеса. Я едва сдержался, чтобы не оглянуться через плечо и проверить, не преследуют ли меня. Я уселся в седло Утеса и поехал прочь. Быть может, я выбрал не тот мир.

ГЛАВА 23 ДВЕ ЖЕНЩИНЫ

ГЛАВА 23

ДВЕ ЖЕНЩИНЫ

— Что тебе здесь надо?

Едва ли это приветствие можно назвать дружеским, но у меня не было времени, чтобы хоть немного подумать. Потрясение при виде Эмзил, сидящей за столом, да еще в моем доме, оказалось настолько сильным, что я произнес то, что произнес. Хорошо хоть Эмзил отнеслась к моим словам спокойно.

Однако она отнеслась к ним лучше, чем я мог бы рассчитывать.

— Чиню твою рубашку, — ответила она, показывая ее мне. — У нее не хватает половины пуговиц. Эти не слишком подходят, но так ты, по крайней мере, сможешь ее застегнуть. Я срезала их со старой рубашки, которую нашла здесь. Она уже превратилась в лохмотья, так что я решила, что ты не будешь против.

Такой буквальный ответ на мой вопрос огорошил меня. Казалось, ее это позабавило, поскольку ее губы изогнулись в улыбке. Она выглядела исхудавшей, усталой и даже постаревшей со времени нашей последней встречи. Но волосы она чисто вымыла и собрала в узел на затылке, а платье на ней было сшито из материала, который я ей прислал, словно она хотела выглядеть лучше в моих глазах. Я осторожно вошел в собственный дом, чувствуя себя странным образом не на своем месте. Вся моя одежда была разложена на стопки вокруг Эмзил. Ее улыбка становилась все тревожнее, пока я молчал.

— Я заварила себе чашку чаю. Надеюсь, ты не против.

— Конечно нет. Добро пожаловать. Я действительно рад тебя видеть. А где дети?