Однако ничего нового это не дает. Разумеется, Роуэн нарушил закон, и если бы Мерсер стремился засадить его в тюрьму, найденные бумаги могли бы помочь. А так они лишь подтверждали давнюю догадку, что убийцы прибыли в Открытые Земли с Южного побережья вместе с Роуэном. Во всем остальном ясности не было. В отличие от своей скельско-галвинской подруги, которая открыто демонстрировала свою приверженность язычеству и колдовским ритуалам, Роуэн в Нессе избрал другую линию поведения. В секретере – только деловые бумаги. Правда, мадам Эрмесен тоже открыто хранила в основном счета и расписки, но Мерсер не сомневался, что частную переписку Марсиаль Роуэн сжигает. Слишком здесь все аккуратно, слишком правильно. И никаких подозрительных статуй, картин, букетов из колдовских трав. На стенах лишь гравюры с какими-то старинными зданиями и руинами – Мерсеру показалось, что они изображают окрестности Нессы, затронутые землетрясением. Он осмотрел письменный стол – ничего особенного: серебряный прибор для чернил, стопка писчей бумаги под пресс-папье из дымчатого хрусталя. В ящике стола обнаружилась книга под названием «Monas Hierogluphia»,[8] изданная в Англии в конце прошлого века. Автором значился некий доктор Джон Ди, и, насколько мог судить Мерсер, в ней рассказывалось именно о том, о чем он сам недавно говорил Анкрен, – о шифрах и символах. Мерсер убрал книгу на место и прошел в библиотеку. О человеке многое может сказать то, что он читает. Мерсер знал тьму подобных случаев, последний на его памяти – с Магдалиной Бергамин. Но библиотека вдохновляла не больше, чем кабинет. Книгами были заняты три больших шкафа, некоторые Мерсеру были знакомы, в том числе – по дому мадам Эрмесен, но лишь те, что касались карнионской поэзии, особенно древней. Только здесь книг было больше – начиная от «Carmina» брата Ширы, антологии, которую можно было найти в доме любого образованного жителя Нессы. Но были и весьма редкие издания, вероятно выходившие очень малым тиражом, например пресловутый «Апокриф святого Хамдира». Мерсер немало слышал об этом древнем памятнике мистической поэзии, но не предполагал, чтоб тот когда-нибудь распространялся иначе чем в списках. «Лоция» преподобной Урсулы Скельской – полузапретный богословско-математический трактат – тоже здесь имелась. Было несколько переплетенных рукописей – их Мерсер просмотрел с особым вниманием. Такие, как «О старых семьях Карнионы» или «Фамильная хроника Роуэнов», он не отказался бы прочесть от корки до корки, если бы было время. Но интересы хозяина дома не ограничивались карнионскими древностями. Немало было книг иностранных авторов, среди них сочинения того же Джона Ди, некоего Роберта Фладда – этот был представлен больше всего. Такие имена, как Корнелий Агриппа, Джироламо Кардан, ничего не говорили Мерсеру, но, похоже, писали они об оккультной философии, алхимии, магии чисел, тайных знаниях, полученных от небесных ангелов и духов стихий, а также заклинаниях и ритуалах, с помощью коих надлежало их вызывать. О том же повествовали книги, где автор не был указан, – «Ключи Соломона», «Христианская каббала», «Fama».[9] Неизвестно, занимался ли Роуэн тайными науками, – доказательств тому не было, но он серьезно о них читал. Вероятно, он не притворялся в Галвине, когда говорил, будто женская магия заключена в действии, а мужская – в слове. Слов тут было написано более чем достаточно, и почти сплошь мужчинами.