Но, какие б ни были у драчуна длинные ноги, к человеку, хорошо владеющему шпагой, он подступить не может. Особенно с подрезанными жилами. Мерсеру было наплевать, что это считалось подлым и некрасивым. Он был не во дворце Убальдина, и пусть про благородные приемы рассуждают те, на кого не бросаются разом с полдюжины громил. Клинок работал, как мельница. Главное сейчас было расчистить дорогу Анкрен, чтоб она успела отвязать одну из лодок, а какую – ей лучше знать. Об этом Мерсер ей не сообщал – был уверен, что она и так понимает.

Поняла. Проскочила вперед, почти не ввязываясь в общую драку (только походя – одному подножку, другого рукояткой в висок), и, сунув клинок в ножны, сноровисто взялась за волглый канат.

Беда в том, что противники Мерсера тоже смекнули, что к чему. Двое бросились вслед за Анкрен. Еще двое валялись на песке, и один из них был по крайней мере оглушен, а с остальными тремя Мерсеру не удавалось справиться так быстро, как хотелось бы. Чернявый парень в платке, носатый, большеротый, вел себя чрезвычайно нагло. Он был самым ловким из нападавших, вооружен багром и, будь Мерсер чуть менее подвижен, сумел бы его этим багром зацепить. Или выбить шпагу. И ограничься он выбиванием шпаги, это пошло бы на пользу и ему, и его подельникам. Но ему невтерпеж было не только разоружить, но и ранить противника. И он попытался сделать это в прыжке, благо сноровка и небольшой вес позволяли. Легкость его и подвела. Мерсер, не выпуская шпагу из правой руки, перехватил чернявого левой за щиколотку и рванул его ногу вверх, так что нападавший перевернулся и ткнулся головой в песок. Больше он не трепыхался. Хотя, вероятнее всего, остался жив. Песок все же, не мостовая, удар не так силен, как должен был быть. Но Мерсера это мало волновало. Почему Анкрен тратит время, отбиваясь от тех двоих, а не применит свой Дар? Уж ей-то следует знать, чего боится морской и портовый люд! Или она устала, держа образ «сержанта Григана»? Нечто похожее было в Эрденоне, в ночь облавы…

С оставшимися противниками Мерсер расправился быстро и почти одновременно. Пробитое шпагой легкое у одного, сломанное кулаком ребро у другого – возможно, оклемаются, но мешать не будут.

К этому времени Анкрен успела вывести из строя первого из тех, кто напал на нее. Оставался второй. Но она не нанесла удара. И он тоже.

Какой-то миг, расползавшийся словно глина, они смотрели друг на друга. Каждый – словно видел призрак. Хотя человек, стоявший перед Анкрен, на бесплотного духа вовсе не был похож. Приземистый, широкоплечий, длиннорукий, в потрепанной матросской одежде, заляпанной дегтем; с физиономией, иссеченной старыми шрамами и оспинами. В потасовке с него сбили шапку, и кровавый свет фонаря отражался в дубленой лысине, окруженной редким венчиком то ли седых, то ли белобрысых волос.