Полковник молчал.

– Вы знаете, как погибла предыдущая династия Веи?

– Да. Аломы завоевали империю.

– Ваши подчиненные неверно информировали вас, полковник. Люди империи были богаты и ленивы. Они не любили воевать, и власти вербовали войска исключительно из любивших войну варваров. Аломы не завоевали империю. Они служили в ее войсках и стали ее хозяевами, когда других войск не осталось.

– Как вам не совестно, Бемиш, – всполошился посол, – об этом и речи нет! Здесь совершенно другая технология, в конце концов, это всего лишь десантники!

Сбоку от Бемиша раздался не то писк, не то стон. Иномирец оглянулся: Шаваш, председатель Антикризисного комитета, чиновник, который пригласил войска Федерации в Ассалах, чтобы расправиться со своими недругами, закрыв руками лицо, медленно сползал по дверному косяку на пол. Послышался треск разрываемой ткани – это шелковая куртка Шаваша зацепилась за бронзовое навершие, куртка разорвалась, и чиновник окончательно свалился вниз, потеряв сознание.

* * *

Бемиш переступил через своего партнера по большинству самых скандальных сделок империи и вышел наружу. Над садом горели фонари и звезды, и все так же ритмично, как и час назад, где-то взревывал двигатель бронетранспортера, что-то не так было в двигателе, и все так же копошилась в темноте армия. Теперь, однако, было непонятно, чья эта армия. Ведь добрая половина этих людей – вассалы Белых Кречетов, а вассальная клятва стоит не меньше воинской присяги! Да еще вдобавок никто не скажет, что Белые Кречеты отправляли их в бой за триста денаров, а сами сидели и богатели, считая, что война – дело тех, кто не умеет делать деньги на бирже. Что-что, а у аломов, когда войско шло в бой, Белые Кречеты шли впереди войска.

Кто-то шевельнулся сзади. Бемиш скосил глаза и увидел полковника Рогова. Они, не сговариваясь, медленно пошли по дорожке. Звезды сверкали над миром, как капли росы, и от белых кустов росовяника к небу подымался одуряющий запах.

– Как вы думаете, на чьей стороне будут воевать ваши солдаты? – спросил Бемиш.

– Я хотел то же самое спросить у вас, – ответил полковник.

Они шли некоторое время молча. Лицо полковника в лунном свете казалось усталым и отрешенным.

– Я много слыхал о Киссуре, – сказал полковник.

– От солдат?

– Да. То есть из их песен. Они не всегда балдеют от наших групп. Они часто поют свое.

– О Киссуре?

– О Киссуре. О его отце, о его деде, прадеде и так далее, вплоть до самого первого члена рода, который, если не ошибаюсь, взял в жены лесную русалку.

– Ошибаетесь. Он ее изнасиловал, а не взял в жены. Из-за этого ему пришлось выдержать некоторое препирательство со всякой лесной и полевой нечистью.