– Я без пользы убиваю невинных зверей, а в ойкумене разгораются мятежи. Бунт в Верхнем Варнарайне надо усмирить железной рукой, но государь плачет при мысли о моем отъезде. Не могли бы вы подать доклад за меня?

У Чареники был далеко идущие планы, ему вовсе не хотелось, чтобы войско уходило из-под столицы, и немудрено, что из доклада Чареники государю ничего не вышло. Киссур, услышав об отказе, разрыдался, а тесть его сказал:

– Увы! Это Арфарра настраивает государя против вас! Я слышал, как он говорил, что жители Варнарайна обустроили вашу страну по плану вашего отца; и вы проситесь в Варнарайн затем, чтобы стать там королем.

– С этого негодяя станется, – молвил Киссур.

* * *

Через два дня Киссур был со своей женой, дочерью Чареники. Киссур лег на шкуру. Женщина стащила с него сапоги, и стала вынимать за пологом шпильки из волос, а потом затихла. Киссур отогнул полог и увидел, что жена его сидит со шпилькой в руке и плачет. Он подошел к Янни и спросил:

– Что ты плачешь?

– Ах, – сказала Янни, – ты же знаешь, вчера у Арфарры был фейерверк, и я там была, а ты был с государем на охоте. Я отошла в красный покой, и вдруг этот старик подходит ко мне, смотрит на меня своим страшным глазом и говорит: «Ах, какой же я глупец, что я отдал вас Киссуру. Но ничего, еще все можно поправить».

– Гм, – сказал Киссур.

* * *

Теперь каждый день тесть навещал зятя, а когда тестя не рядом не было, то была жена. И каждый день Киссур слышал при дворе из чьих-то уст то, что про него говорил Арфарра.

– Арфарра беседовал с господином Дессом и сказал, что вы толкнули к мятежу наместника Кассанданы только затем, чтобы удовольствовать войско и разграбить провинцию.

– Перед церемонией Белых Слив Арфарра ругался: «Киссур-де оттого не взяточник, что грабитель. И лучше, если чиновники обогащаются через взятки, чем если они обогащаются, шаря с войском по обе стороны границы. Ведь не все грабежи так удачны, как грабеж храма „черных шапок“, и вообще варваров следует предоставить их собственным раздорам».

– Арфарра созвал своих инженеров и сказал: «Если бы не мой порох, Киссур бы никогда не взял храм „черных шапок“! Следует запретить варварскую доблесть и найти такой способ войны, при котором империя бы опиралась не на силу варваров, а на разум инженеров и чиновников!»

И так они каждый день сыпали много слов.

Через неделю Чареника сказал своему секретарю:

– Как ты думаешь, есть в мире вещь, которая может примирить Киссура с Арфаррой?

– Думаю, – ответил секретарь, – что такой вещи нет.

– А ведь полгода назад эти двое были неразлучны: можно ли было себе представить такое дело?