– Нет, нельзя было этого представить, – ответил секретарь.

– А что ты из этого заключаешь? – спросил Чареника.

– Я заключаю, – ответил секретарь, – что если Киссура можно было убедить, что Арфарра непригоден в делах правления, и на это потребовалось шесть месяцев, то можно будет убедить Киссура и в том, что государь Варназд непригоден в делах правления, и на это потребуется не больше месяца.

* * *

На следующее утро Янни сидела перед зеркалом в своих покоях. Две служаночки ползали вокруг ее юбки с кружевами и иголками, а сама Янни, непрестанно оборачиваясь, глядела то в зеркало, то на стену за зеркалом. На стене висел портрет государыни Касии в полный рост. Государыня глядела на Янни с загадочной улыбкой, и была написана очень хорошо и соразмерно: только руки ее были как-то неловко согнуты и словно привешены к рукавам. Янни знала, отчего у портрета такие неловкие руки. Когда этот портрет писали в первый раз, на руках у государыни был младенец, сын. А потом, когда государыня распознала в сыне подменного барсука и казнила его, ребеночка замазали. Вместо матери, глядящей на младенца, вышел пристальный взгляд государыни Касии. И портрет, как мы уже говорили, был очень хорош, только руки были дурны.

Янни беспрестанно глядела то на портрет, то на себя в зеркале рядом. Вдруг дверь отворилась: пожаловал ее отец.

– Знаешь ли ты, – сказал он Янни, – что Киссур вчера получил письмо от своей матери, из Верхнего Варнарайна?

Янни покачала головой. На Чаренике был кафтан с четырьмя рукавами, два рукава для рук, а два – для почета. Чареника вынул из почетного рукава перевод письма и показал его Янни. Янни взяла и стала читать.

– Вот безумная старуха, – сказала Янни, прочтя письмо и глядя то в зеркало, то на портрет государыни Касии на стене. – Ведь она требует от него отомстить за отца и убить Арфарру! А зачем? А ведь он, я знаю, плакал от этого письма вчера!

– Хорошее письмо, – сказал Чареника.

– А что, – спросила женщина, нехорошо поводя бровями, – когда я стану государыней, – стоит мне отдавать налоги на откуп или нет?

– Ни за что, – сказал Чареника. – Ни откупов, ни монополий, ни частных предприятий. Вообще Киссур правильно говорит, что в хорошем государстве не должно быть трех разновидностей разбойников, как-то: взяточников, земледельцев и торговцев. Так что он, конечно, будет хорошим государем. И не забывай, что если считать от семени к семени, – то он прямой потомок Амаридов!

Тут послышались голоса: на веранду вошел Киссур, разряженный и улыбающийся, и с ним под руку – вторая его жена, Идари.