– Мы не ошиблись, – сказал старик. – Ты же увидел этот город. И вошёл в него. И ты человек.

«А вы разве нет?» – хотел спросить Ян, но не стал. Пустые взгляды леденили его спину, он поёжился.

– Ну, человек… допустим… – дипломатично начал он. – Что с того?

– Лишь раз в сто семнадцать лет человек может увидеть этот город и войти в него. Только тот, кого мы ждём.

– Ладно, и что теперь? – перебил Ян, понемногу начиная паниковать. «Очень уж знакомое начало, дьявол всё побери…»

А тени вдруг схлынули. По направлению к воротам, так что сбежать это не помогло – зато взгляду Яна открылся прямой, как стрела, арочный проход, ведущий вдоль сумрачной пустой улицы.

– Идём, – сказал старик и двинулся вперёд. Опыт подсказывал Яну, что идти надо как раз в обратном направлении, но почему-то он двинулся следом. Обернулся, проверяя, что поделывает безликая толпа за его спиной. Она стояла всё так же неподвижно, не сводя с него глаз – и Ян внезапно понял, что в них абсолютно явственно читается безграничное отвращение.

И ещё он понял, что город красив. Нет, не был красив когда-то – это та красота, что не меняется со временем ни в лучшую, ни в худшую сторону. Безупречная гармония линий, плавные перепады архитектурных каскадов, безмятежное спокойствие, излучаемое стенами. По пути попадались статуи, барельефы и даже фонтаны – работающие, к несказанному удивлению Яна, только вода из них не била, и не капала, и даже не текла, а сочилась, как кровь из раны, без единого звука. Тут вообще не было звуков – даже шаги Яна и сопровождавшего его старика как будто впитывались в брусчатку, словно в губку. Город спал, но, без сомнения, видел сладкие сны. Такие сладкие, что не хотел просыпаться.

Переход привёл к короткой, в пять ступенек, лестнице, ведущей к беседке с высоким постаментом посреди, и, ещё не поднявшись в неё, Ян увидел, что на постаменте лежит человек. И почему-то уже тогда знал, что этот человек не мёртв, а только спит.

Старик стал подниматься по лестнице, а Ян остановился. Перед его глазами молниеносно и мучительно всплыло лицо Марты – и её улыбка, лучистая, живая. Улыбка, ради которой он был готов убить. И ради которой находил силы жить. Чтобы увидеть её – когда-нибудь. Уже совсем скоро.

Если только он не поднимется по этой лестнице.

Ян не знал, откуда пришла эта мысль – но бороться с ней он не мог и не хотел.

– Я не пойду туда, – сказал он.

Старик остановился. Оглянулся. Его лицо, изборождённое морщинами, когда-то было красивым и до сих пор оставалось мужественным. И на нём Ян прочитал то, о чём не было необходимости говорить вслух.