Девушка вздохнула. С одной стороны, она сама жутко трусила из-за злосчастных коров, горько жалея, что сразу не согласилась их купить, с другой — знала, какими нытиками становятся мужчины во время болезни. Ее отца даже вывих пальца укладывал в постель на несколько дней, вынуждая мать тянуть на себе все хозяйство да еще суетиться вокруг страдальца. А Сурок так норовил пошпынять домочадцев «напоследок», что ему втихомолку начинали желать настоящей смерти.

— Они все нормальные. Просто этот придурок наелся тухлятины.

— Помолчал бы ты, а?! — взмолилась Рыска. Но сознательно затыкать Алька не стала: слышать только стоны «умирающего» было хуже, чем терпеть злые крысиные шутки. — А еще лучше — подсказал, что делать!

— Ехать дальше. Скоро уже заря займется.

— А как же Жар? Он в седле не удержится!

— Привяжем. Очухается по дороге.

— Я этой крысе не верю! — простонал парень. — Он только и мечтает, как бы от меня избавиться!

— Неправда, он вовсе… — попыталась защитить Алька девушка, но тот жестко возразил:

— Правда. Но твои похороны задержат девку еще на два дня, а мне это невыгодно.

Жара опять скрючило спазмами. Усаживать его на корову не стоило и пытаться, однако крыс все-таки подсказал девушке решение. Раз здесь им никто помочь не может, надо ехать в город, к лекарю!

Рыска уже начала седлать корову, но тут на дороге показался ранний обоз. На кинувшуюся наперерез девушку возницы поглядели очень неласково. Они спешили на рынок, нарочно выехали затемно, чтобы занять лучшее место в рядах, и не желали останавливать коров даже на пол-лучины.

Рыска, не раздумывая, выхватила золотую монету:

— Ну пожалуйста!

Это мигом изменило дело. Мужики стали улыбчивы и сострадательны, даже на руках отнесли Жара на последний, полупустой воз и взбили соломку. Парень, страдальчески морщась, поманил к себе подругу. Вид у него был такой, будто перед ликом смерти он решил сообщить Рыске великую тайну или покаяться во грехах.

Девушка поспешно наклонилась и услышала:

— Зачем ты им столько дала? И сребра бы хватило!