— Ты там что-то загораживал, — тихо сказала Сиани, когда они вышли из общего зала. — Не собираешься объяснить, что там было?

Дэмьен оглянулся на оставшуюся позади пещеру, на ее разукрашенные стены и вздрогнул.

— Давай не будем сейчас об этом, — так же тихо ответил он. — Не спрашивай, пока мы здесь.

«И никогда на спрашивай», — мысленно взмолился он.

И вспомнил отполированные кости, укрепленные на стене, останки съеденной добычи, украшавшие жилье. Люди шьют себе одежду из шкур тех, кого убивают, думал он, и головы их вешают на стену. А там были сотни костей, гладкие, блестящие, некоторые изрезаны причудливыми рисунками… И среди них — рука, которая не принадлежала ни одному животному. Он вспомнил — очень отчетливо, будто вновь увидел, — тонкие косточки пальцев с когтями на концах. Видоизмененные когти равнинного ракха. И это тоже было вцементировано в стену, чудовищный трофей, милое воспоминание о прошедшем пире.

Он всей душой надеялся, что Хессет этого не видела. Он всей душой хотел бы сам никогда этого не видеть.

— Не думаю, что нам подошла бы их пища, — пробормотал он.

Темнота. Теснота. Ледяной камень со всех сторон. Утрамбованная земля под спинами. В расщелине, отведенной для сна, было так тесно, что им троим пришлось прижаться друг к другу, словно семье Потерянных. Принимая во внимание обстоятельства, это было не так уж плохо, только вот невозможно было бы отбиваться, если бы на них напали.

Дэмьен пристроил фиал с остатками Огня на своей груди, и свет его разогнал темное Фэа, что и сейчас пыталось добраться до них. Едва ушли пещерные ракхи, как щупальца подземной силы потянулись к ним, овеществляя их страхи, и какие-то неясные образы уже окружали лежащих. Но так продолжалось только до того, как Дэмьен достал Огонь. Золотистый свет не подпускал к ним темные призраки, и Дэмьен собирался держать его так, пока не вернутся Потерянные. После одного сна, сказали они. Черт его знает, что это значит.

Пристроив голову на его груди, Сиани постанывала во сне, во власти какого-то кошмара. Он тихонько потряс ее, рассчитывая прервать дурной сон, но не разбудить. За спиной беспокойно ворочалась Хессет, неразборчиво что-то ворчала, шипела, вперемешку с музыкальным посвистыванием. А сам Дэмьен… Он отчаянно хотел спать, но не мог позволить себе даже думать об этом. Слишком много неизвестного было вокруг — и слишком много опасного. Если Потерянные считают своих родичей подходящей едой, как отнесутся они к людям, которые даже не похожи на них? Со всей остротой он понимал, что каменный потолок слишком низок, что меч нельзя достать, не выкарабкавшись из расщелины. Но занять оборону снаружи означало оставить своих спутниц или остаться самому без поддержки Огня, а это было бы глупо — слишком чувствительно темное Фэа, слишком многочисленны их страхи. Их раздавит в одно мгновение. Так что лучшее, что он мог сделать, — остаться где был и дремать, как делал в Разделяющих горах, — на короткий миг провалиться в сон и тут же проснуться. Мгновения беспамятства, долгие часы дежурства.