Ломая голову в поисках выхода, злясь от бессилия, маг невольно вспоминал строчки неизвестного в Камоэнсе поэта. Строчки, вырванные из стиха, но так отвечающие ситуации.

…Меж нами струна молчания, дрожащий, тугой излом. Двумя стальными мечами, длинными до бесконечности, отточенным в молчании, в объятьях, тоске и вечности, наши тела отчаянно вместе взлетают ввысь, вместе падают вниз. Терзаю тебя молчанием. Пронзаешь меня молчанием, Безмолвным сплошным звучанием.

Последние дни его с Ангелой связывало только такое молчание, безмолвное и сплошное. Да редкие взгляды. Они почти не общались. Она обращалась к нему лишь как к другу-союзнику. Гийом-любовник был забыт, убран в чулан на время, или навсегда. Маг никогда не любил изысканно-мучительных любовных игр. Не терпел издевательств даже такого рода.

Строчки были хороши лишь частично. Он мучился от отчаяния. Падал вниз. Ангела — она наслаждалась ролью королевы, вознаграждая себя за перенесенные беды. Она исполняла свою мечту. Логика не давала возможности обвинять ее. Принцесса давала Гийому клятвы в вечной любви? — уши не помнят этих слов. У мага нет ее расписки.

Он сам выбрал этот путь и помог ей, задавив свое несогласье. Ангела честно отговаривала его, просила уйти, он остался. Сам. По своей воле.

Все правильно, логично и четко. Не к чему придраться.

Но вот только почему ему так больно и обидно?

Боевой маг, бывший «леопард» достойного властителя Хорхе, долго искал ответ на этот опрос. В одиночестве, или в компании с бутылкой, но никогда не напиваясь. Он нашел. Не сам ответ — его следствие. Как раз в ночь перед битвой с войском Агриппы д'Обинье.

Он выполнит данную Ангеле клятву — сделает ее королевой. А после уедет. Куда? — мир огромен. Может, домой — за Море. Старые обиды уже забылись, раны затянусь. Заживет и эта. Не в первый раз.

Кармен Феррейра несколько дней наблюдала за письмом, лежащим на столике Ангелы. Неровные буквы, старались держаться в строчках, но иногда выпрыгивали за их рамки, несмотря на все усилия автора. Фрейлине был знаком этот подчерк. Она живо представляла себе узкую ладонь, тщательно водящую строфы гусиным пером, и комкающую листки, когда мысль терялась, или уходила в сторону. С тобой, Что станет с тобой? Когда останешься без меня, что за свет унесет тебя, что за мрак — меня? Боль в висках, в глазах, боль в сердце в костях, в крови, в душе… С тобой, что станет с тобой?

Ангела не прятала листок, не выбрасывала, но и не отвечала. Кармен ждала вместе с автором. Тщетно.

Глава 25

Глава 25

Невысокий крепыш в полный латах с вызовом смотрел в лицо Агриппе д'Обинье, уперев руки в боки. Полковник ландскнехтов из империи Хальцед — Верен фон Урслин, избравший себе девиз: «враг Бога, сострадания и милосердия», — не собирался менять принятого решения.