Конечно, с пирса ни ногой. Креветки – объедение, мокрым от морского соленого отвара пальцем себя в нос: я Магдала, а ты? Ду ю спик инглиш? Нет? Магдала я, а ты? Гвюдбьорг? Хорошее имя, хорошее имя, возьми, это тебе, попробуй, вкусно!

Девушка Гвюдбьорг берет виноградную гроздь, отрывает ягодку, раскусывает опасливо – и смеется. Прячет виноград за пазухой замшевой куртки, сильно хватает Магдалу за руки. Вскакивает остроухая собака.

Так странно, чудно, когда языка не знаешь – все становится здесь и сейчас, каждое мгновение останавливается, и ничего нельзя толком понять. И понимаешь всё.

Нет, нет, говорит Магдала, куда ты меня зовешь? Туда? В город? С тобой? Погоди, я на работе. Что? Что ты говоришь, я не понимаю? В гости? Погоди, я…

– Хэээй! – резкий голос окликнул с борта. Это хранительница и исландская миссис вышли на белый свет.

– Магдала, – зычно позвала Роза, – поднимайся на борт, ребята из Эгильсстаддира позвонили, они приедут только завтра.

– Миссис О’Ши, – Магдала сложила соленые пальцы рупором, – Роза, можно мне тогда пойти погулять? Это Гвюдбьорг, она хорошая, она зовет погулять!

– Исландия – одна из самых безопасных стран в мире, – важно сказала круглая миссис Чья-то-там-доттир. – Пусть девочка посмотрит город. У нас красиво. И освещение везде.

– Хорошо, – сказала Роза. – К ужину возвращайся. Ты обедала?

– Мне Гвюдбьорг дала креветок, а к ужину я буду!

А веселая рыжая добрая Гвюдбьорг смеется, и собака ее весело скалится, и вот уже две девушки бегут по пирсу, и в темнеющем воздухе затихает смех.

* * *

Да, они и бежали, и просто очень быстро шли по широким нарядным улицам, и по нешироким, но все равно нарядным: в городе были цветные крыши, цветные плотные жалюзи на окнах, ярко выкрашенные палисадники. И столбы белого пара поднимались высоко в ясном небе – сначала синем, потом темно-синем, лиловатом, сиреневом, пурпурном со звездами… Темнело по-осеннему скоро, и так же скоро зажигался оранжевый и желтый ночной свет, и было совсем не страшно. Пес по имени Тор все время бежал впереди, останавливался, растягивал в собачьей усмешке черные губы. Гвюдбьорг на ходу показывала туда и сюда, говорила что-то – Магдала едва догадывалась: школа… церковь… ого! ничего себе церковь, на ракету похожа, какая-то статуя, еще статуя…

– Куда мы идем, Гвюдбьорг?

Смеется. Она много смеется, и смех у нее приятный. Рукой машет – туда, туда.

– В горы? Нет, в горы мне нельзя, что ты. Мне надо назад, на корабль.

Мотает головой. Нет, не в горы. Куда? Домой? Куда – домой? К тебе домой? В гости? Ну, это только если ненадолго, понимаешь?