«Ты не слышишь?.. не надо… отпусти, не надо… отпусти… отойди… меж сыпучих утрат…»

— Если я сделаю это, ты перестанешь плакать? Нет, не переставай, не хочу, чтобы ты перестала… пока ты плачешь, я могу думать, что ты все еще здесь, «… не надо…» Ты всё еще здесь.

— Вот тут уж точно никаких лишних ушей. Клопам нужны стены, — сказал король и бросил разломленную надвое веточку в широкую дугообразную струю фонтана.

Замок сиял тысячами ярко-желтых окон, гул музыки и хмельных голосов сливался в единую какофонию, но, несмотря на это, здесь, у фонтанов, в сотне ярдов от парадного входа создавалось иллюзорное, но очень убедительное ощущение уединенности. Ансамбль из десятка фонтанов разной формы и величины освещался факелами, но их было слишком мало, и алые блики, скользящие по движущейся воде, только усиливали чувство ирреальности, поглотившее меня почти целиком, ибо я никак не мог взять в толк, за каким хреном его величеству королю Гийому Пятому понадобилось приводить меня сюда и что оно, величество это, имело мне сказать. Была глубокая ночь, безлунная и беззвездная, по-осеннему холодная; во влажной траве поблескивали светлячки.

— Ну, — сказал король, отломав от близрастущего куста жимолости еще одну веточку. — И как же вы, сударь, умудрились довести до истерики первую суку столицы? Мне ужасно любопытно.

Я облокотился о мраморный поручень ограждения вокруг фонтана, инстинктивно подаваясь назад. Король рассеянно вертел ветку в пальцах, обрывая мелкие листики, но его взгляд, устремленный на меня, был внимательным, цепким и почти подозрительным.

Переодевшись, он изменился довольно разительно — в первый момент в оранжерее я не узнал его, хотя видел всего тремя часами ранее, когда он, при полном параде, в пурпурном бархате и подбитой соболями мантии, открывал бал со своей королевой. Сейчас же, в почти простецком темном костюме, его величество казался гораздо доступнее, а лихо заломленный набок берет, который больше подошел бы какому-нибудь наглому пажу или молодому егерю, придавал королю и вовсе обманчиво бесхитростный вид.

— Язык проглотили, сударь? — спросил он с тем же внешне добродушным ехидством, что и Йевелин совсем недавно, и, разломив ветку, снова бросил обломки в фонтан. — Или вас смущает мой вид? Перестаньте, будьте проще…

— Ваше величество… — начал я, еще толком не зная, что скажу, но он перебил меня:

— Терпеть не могу эти официальные празднества. Столько расходов из-за пустой помпезности. Но моя Сибилла так любит развлекаться. Вы видели мою Сибиллу, сударь, не правда ли? Разве можно отказать такой роскошной женщине?