Но в глубине своей большой души он знал. Он твердо знал.

Надвигался конец всему.

Круца проснулся в предутренний час. На его чердаке было холодно, как в аду. Шрам немилосердно дергался, пронзая голову болью.

Он попытался вспомнить, что его разбудило. Сон.

«Дохляк».

Он что-то сказал Круце. Дохляк стоял рядом с Графом, но Граф не замечал его.

Что же он сказал? Что-то о… о змее, о гадине, кусающей саму себя. О пожирателе мира.

Круца дрожал так сильно, что ему пришлось заставить себя переползти по холодным доскам чердака к столу, на котором стояла фляга с согревающим напитком. Но даже тот был холодным, почти ледяным. Только его крепость не дала напитку замерзнуть, и Круца надеялся, что теперь содержимое фляги спасет от замерзания и его. Он сделал глоток и почувствовал, как тепло разливается по его глотке.

«Дохляк… что же ты хотел мне передать? Что ты пытался сказать мне?»

Ничего. Тишина. Хотя что-то по-прежнему было здесь.

«Та безделушка? Не про нее ли ты говорил? Церемониальная цепь? Или что-то еще?»

Туман расстилался вокруг него. От холода его конечности затвердели и почти не гнулись. Он выпил еще. Эта порция отогрела все, что располагалось выше глотки, хотя все остальные части тела оставались холодными и омертвевшими.

«Ления, — вспомнил он. — Ления. Ты хочешь, чтобы я присмотрел за твоей сестрой! Она в опасности!»

Это была не такая большая проблема. Защитить Лению не представлялось ему такой уж трудной задачей. Ранальд побери ее Волка… Ления…

А потом он понял — или вспомнил, или просто вообразил себе — что на самом деле хотел сказать ему Дохляк из тихого мира призраков. Дело не только в Лении, хотя она была важна для Дохляка. И для Круцы.

Дело было в Мидденхейме. Во всем городе.

Он встал, натянул штаны и куртку. Его лицо было напряжено, но он больше не дрожал.

Первый свет, слабый и чистый, озарил пронзительно голубое небо. На земле лежал футовый слой снега. Только наиболее крутые склоны и обрывы Фаушлага чернели дырами в белоснежном покрове.

Поезд из позолоченных карет и всадников в бретонских государственных цветах вскарабкался по южному виадуку совсем недавно отремонтированному, и пролетел через ворота, взбивая снег. Высоко вздымая королевские штандарты Бретонии, передовой отряд рыцарей пронесся по пустынным улицам, проложив дорогу ко дворцу среди сугробов и стен Мидденхейма для благородного посольства.

У главных ворот поезд был встречен верховым почетным караулом Пантер. Они сопроводили кареты к парадному подъезду, из которого тут же высыпали пажи в розовых одеждах с факелами в руках, чтобы приветствовать гостей, а пара расторопных слуг раскатала бархатную ковровую дорожку от дверей дворца до подножки кареты посла.