Она собирала грибы, когда ее нашел филин. Он сел на ветку прямо над ее головой, зыркнул желтыми глазами, повозился, обдирая когтями кору, сыпля труху, а потом жалобно ухнул, и она поняла, что в ее дом пришли гости.

– Ладно, сейчас пойду, – сказала она птице.

Действительно, припозднилась уже. И ушла далеко – сама не заметила. А ноги уже не те, старые ноги-то. Завтра ведь и не встанешь, разболятся. Придется отварами распаривать, хворь из костей выгонять.

Ведьма, охнув, приподняла плетенный из лыка короб.

Грибов в этом году много, хотя дождей почти не было. Чудно. А вот ягод мало. Да и отошли быстро. Зато лещина какая!

Филин снова ухнул, напоминая о себе, и ведьма махнула на него рукой:

– Иди уж!

Она увидела еще один гриб, ядрёный красноголовик – крепкий, яркий, красивый – не удержалась, поставила короб, присела, осторожно выкрутила гриб из мшистой подстилки, осторожно сдула со шляпки муравья, смахнула приставшую сосновую хвоинку.

– Грибов на две зимы хватит, – сказала она филину, но тому было безразлично, грибы он не ел, предпочитал мышей, зайцев, а порой и кое-что покрупней.

Домой они пошли вместе. Ведьма волочила полный короб, то и дело останавливаясь, чтобы перевести дух. Филин следовал за ней, перелетая бесшумной тенью с дерева на дерево.

– Странные они, эти люди, – рассуждала ведьма. – К ним идешь, они тебя гонят. От них прячешься, они тебя ищут. Спросят что-то, и боятся услышать ответ. Придут иногда, сами всё знают, но хотят то же самое услышать от меня. Чудно.

Филин, пока ведьма отдыхала, таращил на нее круглые глаза. Люди его мало интересовали. На людей он не охотился…

К дому они вышли, когда уже совсем стемнело. Впрочем, темнота не мешала ни ведьме, ни филину – она знала здесь всё наизусть, а он всё отлично видел и самой глухой ночью.

Изба казалась брошенной. Чернели окна, открытая дверь поскрипывала на ветру. Деревья обступили дом со всех сторон, обняли его ветвями, прижались стволами к высокому срубу.

Филин перелетел на свое излюбленное место на крыльце. И смотрел, как ведьма долго взбирается по крутым ступеням, волоча за собой ставший совсем уж неподъемным короб.

– Помог бы, – сердито сказала она, и филин хохотнул.

Короб она оставила на мосту, решив перебрать грибы утром. Прикрыла уличную дверь, накинула на петлю маленький проволочный крючок – не от людей запор, а от непогоды. Вошла в комнату, остановилась у порога, разглядела в сумраке два тела посреди комнаты на соломенном коврике. Обошла их стороной, по стенке, стараясь не шуметь, не скрипеть половицами, но зная, что гостей сейчас ничем не разбудить. На кухонке зажгла лучину, поднесла огонек к фитилю светильника. Вернулась в комнату, сопровождаемая тенью, издалека оглядела спящих гостей.