Хозяин не успевал разносить еду и напитки. Помощницу свою, рыжую пухлую девчушку, он отпустил домой еще в обед. И теперь с ног сбивался, обслуживая посетителей.

Когда появился монах, не заметил ни Малыш, ни Буйвол. Друзья, разойдясь по разным углам, укрывшись в тени, наблюдали за тихой четверкой незнакомцев, и совсем не обращали внимания на хлопанье двери.

И только когда взгляды бородатых чужаков сошлись на одной точке, напарники наконец-то увидели нового человека.

Молодой монах, клейменный лишь одной печатью на правой щеке, неуклюже лавируя в пляшущей толпе, пытался поймать хозяина или хоть как-то привлечь его внимание. Это было непросто.

В конце-концов монах опустился на свободное место и стал ждать, пока к нему подойдут.

Чужаки следили за ним.

Малыш и Буйвол следили за чужаками.

Наконец-то ушла компания, так долго собиравшаяся домой. Провожать ее отправились почти все, вывалились за порог, утонули в ночи.

Сразу сделалось тихо и свободно. С улицы доносились крики, несколько хриплых надорванных голосов пытались запеть. Из-за неплотно прикрытой двери тянуло стылым сквозняком – ночи стали совсем холодные.

Хозяин озирался, словно не понимал, что случилось, почему вдруг опустело его заведение. Наконец-то он заметил машущего рукой монаха, подошел, чуть склонился, изображая внимание.

– Я могу здесь переночевать? – спросил монах.

– Конечно, – кивнул хозяин.

– И я бы хотел поесть.

– Горячего ничего нет, – хозяин развел руками. – Только сыр, солонина, холодная овсянка и хлеб. Все остальное уже подъели.

– Принесите сыр и кашу. И хлеба побольше.

– Сейчас всё будет. А пить что будете?

– Вода есть у вас?

– Вода?

– Да. Обычная вода.

– Можно поискать.