— Верни мне мое, поверженный враг… — помолчав, я полностью замкнула заклинание: — Что было твоим, рассыпается в прах!

Я хлопнула в ладоши, облако потемнело и рассыпалось на мелкие зернышки, ветер подхватил их и унес в разные стороны.

В последний раз вскрикнув, Тиселе упала на землю… на ее счастье, не просто упала, а плавно опустилась — и затихла.

Раздался многоголосый вой, словно целый отряд грешников сжигали заживо… и на улице загорелся свет. Настоящий живой свет масляных фонарей, а не мертвое сияние магии.

Я огляделась вокруг, чувствуя себя легко и свободно, как никогда в жизни. Вокруг нас с ведьмой по-прежнему стояла прозрачная стена, а за ней я смутно угадывала знакомые фигуры. Я подошла к стене, легонько толкнула… и шагнула сквозь то место, где она только что стояла. Я была свободна.

Ко мне подскочил встревоженный страж.

— Тебя нельзя оставить одну ни на минуту! Сразу во что-нибудь ввяжешься!

Эпилог

Эпилог

Мы сидели в кафе при гостинице: я, Орсег, Судья и Ашшас. Ватра не пришел, хотя мы его звали — то ли еще сердился на нашу с Сирк скрытность (мы ведь тогда ничего не сказали о нашем знакомстве), то ли скрывался от сданных им нелегальных колдунов Варуса. Они почему-то не спешили благодарить человека, принесшего им амнистию. Наверное, потому, что амнистии еще не дошли из столицы.

Гостиница стояла почти пустая: управляющего арестовали вместе с прислугой, целиком перешедшей на сторону заговорщиков. Арестовали и практически всех постояльцев гостиницы — все по тому же обвинению в соучастии — и сейчас шло разбирательство. Гостиница перешла в наше полное распоряжение. Судья, решившая остановиться вместе с нами (это не привело меня в восторг), велела приведенным с собой рядовым Заклятым взять на себя кухню, и от голода мы не страдали.

Ашшас, как и я, была избавлена от необходимости работать на кухне — за особые заслуги. Впрочем, Сирк все порывалась помочь подружкам и если бы не приказ Судьи находиться при ней, наверняка бы настояла, чтобы ей выделили «вахту». В отличие от меня, которая всю неделю после успешно проведенной операции гуляла со стражем по городу, каждый день наведывалась к королевским воинам и канючила, умоляя пустить на допрос. Лоскол каждый раз выходил ко мне лично, улыбался, благодарил за внимание — и неизбежно отказывал. После чего мы шли гулять в городской парк, где часто сидели возле наших деревьев.

Словом, мы ждали письма начальника и страдали от мучительного безделья. Сирк, правда, нехорошо хмыкала и говорила: не понимает меня. Сама она, стоило Судье отвернуться, исчезала из виду. Не сомневаюсь, ей-то точно известно, где скрывался бывший подпольный торговец Ватра.