Она так ничего и не поняла! При виде столь сокрушительной наивности ван Гариц не выдержал и расхохотался. Павий тоже заухмылялся в густые усы, а следом рассмеялась и девчонка.

На рассвете Золица ушла проверять свои, отныне разрешённые, капканы, а ван Гариц и Павий отправились в путь, уже не опасаясь мести лесовиков, но зато не зная, какой приём ожидает их дома.

Идти по тропе оказалось не в пример быстрее, нежели проползать густой чащей, так что, хотя путники двигались пешком, но довольно быстро достигли границ Огнёвской пущи. Собственно говоря, здесь была граница леса, а никакой административной границы не было. По обе стороны незримой полосы тянулись земли графства, и даже неугомонный Райбах не пытался на них претендовать. Не было по опушкам леса ни таможен, ни воинских застав, никакого начальства, кроме волостных и деревенских старост, сюда не наезжали чиновники и вербовщики рекрутов, словно само государство истончалось, соприкасаясь с огнёвскими чащобами. Какая уж тут граница. И всё же граница была, всякий сиволапый мужик очень хорошо её чувствовал. Равнинные жители боялись Огнёвской пущи пуще огня. Лесовики, почитавшиеся среди пахотных крестьян колдунами, а то и оборотнями, в случае надобности ездили в графские деревни и на ярмарки, а вот к ним охотников ходить не было. Не то чтобы гинули смельчаки, а просто не приживались в лесу. Даже Пашинских боров, где обитал самый каторжный люд, опасались меньше. Было чему удивляться — земли считаются своими, но действие всякого закона прекращается на меже последней пахотной деревни. Дальше можно идти только с оружием в руках, а потом спасаться, теряя войско в огненной круговерти, которую сами же выпустили на волю.

И всё-таки новшества пришли и сюда. Неожиданно оказалось, что не признанная властью граница охраняется. Ван Гариц и Павий шли накатанной тропой, по которой в добрые времена ездили повозки с углем и всяким местным товаром. Обычно лесные тропы при выходе к полю становятся торней, поскольку деревенские жители не упускают случая забраться в лесные угодья с невинным лукошком, сенной волокушей, а то и с топором или иной браконьерской снастью. Но здесь только густели по обочинам заросли крапивы и чистотела. Наконец, знаменуя близость деревни, показалась первая прокошенная обочина. И тут Павий предостерегающе поднял руку и, пригнувшись, попятился за поворот. Гариц немедленно последовал за ним и, лишь когда вахмистр остановился, спросил:

— В чём дело?

— Секрет впереди засел, — одними губами ответил Павий. Чем-то происходящее напоминало недавнюю историю, когда весь отряд бежал от оборзевшего лешака, но теперь ван Гариц не возмущался и не твердил, что он на своей земле и в своём праве. Хорошо, если засада окажется против едущих на ярмарку лесовиков, но все же следует предполагать, что это дело предательских рук. Наверняка дядюшке очень не хочется, чтобы чудом уцелевший государь объявился хотя бы и в самой дальней из деревень. Опять же, и простым бандитам в руки попасть приятного мало.