Маттуахаг пристально взглянул на Уггама и поднялся рывком.

— Ты ведешь предательские разговоры, Уггам. Эвакуация? Это невозможно! Здесь, в долине, и в окрестных горах несколько сотен святилищ. При каждом — монастырь, сокровищница, тысячи рабов. Как перевезти все это?

— Тогда придется бросить все. Единственное, что мы можем сделать сейчас — это выстроить новую линию обороны у истока Алаамбы из озера Нун. Я уже приказал Нахху выступать…

— И это в то время, когда Ортаиб, может быть, истекает кровью? — повысил голос Маттуахаг. — Нет, Уггам, ты потерял голову от страха. Я немедленно сообщу обо всем в Ушаган. И еще — о том, что твои подчиненные обманом захватили хуссарабского посла, и ты пытал его вопреки обычаям и установлениям аххумов!

Уггам тоже поднялся. Он побледнел и дрожал, но голос его оставался спокойным:

— Я открою оружейни. Каждый монастырь будет обеспечен мечами.

Но приказ об эвакуации не отменю.

* * *

Поздним вечером из Хатабатмы по дороге на юг выехал большой обоз с конным сопровождением. В двух повозках ехала семья Уггама — жена, трое детей, служанки. Еще несколько возов были заполнены домашним скарбом.

Уггам не вышел их провожать. С отрядом телохранителей он еще засветло выехал в военный лагерь на севере. Туда прибывали все новые новобранцы из окрестных деревень.

Затем Уггам вызвал двух, оставшихся в его распоряжении, тысячников. И долго говорил с ними, запершись в своем кабинете.

Когда ушли и тысячники — уже была ночь, и белая луна заглянула на балкон наместника, — Уггам увидел, как в дверь без стука, в своей крадущейся манере, вошел Хуараго. Ему одному разрешалось входить сюда без доклада.

Он осторожно приблизился и тихо скользнул в то самое кресло, в котором несколько часов назад сидел жрец Камня. Оглянулся, немного поерзал, и наконец замер, глядя немигающим взглядом прямо в глаза Уггама. Уггам, по обыкновению, отвел глаза: никто не мог вынести пронзительный, и в то же время удивительно ясный взгляд светлоглазого уроженца Арроля.

— С северо-запада приходят совсем дурные вести, — чуть слышным голосом, заставляя прислушиваться, прошелестел Хуараго. — Мне доложили, что орда, сосредоточившаяся у Аммахаго, уже приступила к осаде. В городе паника, стены защищают солдаты-калеки и ополченцы. Между тем через перевал прибывают новые подкрепления. Ведет их, по слухам, Верная Собака — побратим Богды и, как говорят, «младший каан».

— А что Ахтаг?

— Ахтаг стягивает войска к Кейту. Аммахаго, похоже, обречен.

Уггам вздрогнул, мельком глянул на почтительно согнувшегося Хуараго. И снова испытал неприятное чувство. Он знал, что скрывается за этой внешней почтительностью, тихим голосом, и пронзительным взглядом.