— Чего мы стоим? — Митька схватился за рукоять кинжала. — Пойдемте.

— Не спеши, — удержал его за плечо Тми-Наланси. — Там и без нас справятся. Сперва снимут охрану на воротах, возьмут оружейную, оцепят казармы… Потом конница выйдет за ворота, чтобы остановить всякого, бегущего из замка, лучники засядут в башнях и на стене. Тогда уж и мы выберемся.

— А князь? — всполошился Митька. — Его же надо срочно ловить!

— Никуда не денется. Особый десяток Посвященных уже, должно быть, проник в его покои. Возьмем князя, не волнуйся. Видишь, как пригодились те планы, что ночью мы с тобой вычерчивали на свитках? Без твоей памяти все оказалось бы куда сложнее.

— Думаете, князя так легко захватить? — хмыкнул Митька. — Я же видел, как он дрался с кассаром Хартом-ла-Гиром. А кассар тоже не хлюпик…

— Мальчик, ты, видимо, все же не понимаешь, — мягко сказал Тми-Наланси. — Сейчас здесь творится воля Единого, наши люди — всего лишь клинок в Его руке, а рубит Он. Твой кассар идолопоклонник, он полагался лишь на свою силу и на магическое искусство, но Диу-ла-мау-Тмер превосходит его и в том, и в другом. Мы же отдаем себя Господу нашему, и именно Он сейчас действует. Я чую, как незримо для обычных глаз льются потоки Его воли. Сейчас во всем замке потеряли силу колдовские заклятья. Не сомневайся, это не первый тхаранский замок, который мы берем. И здесь будет то же, что и везде. Так что помолчи, и давай лучше помолимся, дабы не пролилось лишней крови.

Старик негромко затянул какое-то нескончаемое песнопение, в котором не удавалось даже разобрать отдельных слов — казалось, звуки незаметно перетекают друг в друга, ничем не разделяясь. Что это не олларский язык, Митька понял сразу. Но перебивать и спрашивать не решился. И так уже, наверное, надоел своими вопросами.

Было скучновато и немного обидно. Самое интересное творилось сейчас там, впереди, где жидким золотом расплескался дневной свет. Там ловили сейчас князя, там рубились на мечах с замковой стражей, там, наверное, брали подземную темницу… Может быть, Синто еще жив? Вот здорово, если успеют его спасти! Уж единяне-то о нем точно позаботятся! И еще хотелось заглянуть в спокойные серые глаза кассара. Впрочем, будут ли они спокойными? Да и живы ли оба? Не казнил ли их князь сразу же? Оставалось лишь надеяться, что он оттянул удовольствие на потом, сперва занявшись собственными рваными кишками. Интересно, а что с ним сделают единяне? После того, что пришлось увидеть в «раборатории», ничто не показалось бы Митьке излишним. И все равно, как бы его ни казнили, это не сравнится с сотой, нет, тысячной долей того, что творилось в розовом зале.