Мы с Консервой последовали за Барсом и сталкером. Винтовка нервно подрагивала в руках. На лестнице появилась фигура. Ее тотчас же отбросило две пули. Одна моя, вторая Консервы. Мы уверенно двинулись вверх. Под ногами было скользко от крови. Ребята впереди нас славно поработали. Бездыханные тела валялись в самых разнообразных положениях. Мы шли вверх. Спрятавшись за косяком, выглянул в коридор. Жестом показал Консерве посмотреть. А смотреть было на что. Хаотическое передвижение двух воинов. Таких похожих. Казалось, они танцуют свой танец. Но танец этот не нес добра «монолиту». Вот Барс подсечкой сбивает с ног противника. Еще не успевшее упасть тело пронзают ножи сталкера. Продолжая движение, он кувыркается вперед, ногой сбивая нацеленное на Барса оружие. Тот же из положения сидя кидается вперед, разбрасывая руки в стороны. Клинки, скользнув под шлемы, заставляют еще двух противников уйти из этой жизни. Вот сталкер, поднявшись на ноги, наносит мощный удар в колено противника. Его нога, пройдя сквозь хлипкую «телесную преграду» обратным махом бьет противника в грудь, заставив того упасть прямо на клинки Барса. Тот, высоко подпрыгнув, коленом проминает грудную клетку противника. Броник не спасает от чудовищного удара. Искореженное тело медленно сползает по стене. Сталкер падает на колено. Неизвестно откуда взявшийся пистолет выплевывает две гильзы. Грохот упавшего тела свидетельствует о его правоте. Противники закончились. Вдруг в конце коридора показывается фигура в экзоскелете с пулеметом. Я вскидываю штурмовую. Краем глаза смотрю на Консерву, чей палец сжался на спусковом крючке. Тело монолитовца затряслось от частых попаданий. Из дверных проемов выкатилось два живых шара. Зрачки пистолетов нацелились на нас. По телу прошла холодная волна. Но это длилось лишь мгновение. Как по волшебству эти двое развернулись и кинулись вперед. Мы с Консервой переглянулись. Не знаю, что чувствовал он, но мне было страшно. Подойдя к телу в экзоскелете я ногой откинул пулемет и замер. Тело пересеченное трассой разрывов винтовочных пуль сиротливо раскинуло руки посреди коридора. Но не это главное. Умерший смотрел на нас сквозящими провалами на месте окуляров шлема.

— Мда. Чувствую себя не у дел. Как ты, Ленин? — спросил Консерва, двигая ногой бездыханное тело.

— В шоке — сказал я, соображая, насколько быстро двигаются эти ребята.

Вояка смотрел на Часовщика, замершего у разведенного костра. Замершего навсегда. Первая потеря. И очень важная. Из здания вышли Эхо и сталкер в желтом экзоскелете. Они оба были заляпаны в крови. Но каждый прямо лучился счастьем. Мягкая походка Эхо изменилась, когда он увидел Часовщика. Подбежав к телу своего первого друга и учителя, он замер. Сняв шлем он замер. Обычно Зона заставляет привыкнуть к смерти. Но не всегда. По щеке сталкера катились слезы.