— Я целиком и полностью оправда-а… оправда-а-аю доверие, — выговорил он сопротивляясь чарам куртизанки, — оказанное мне. — Он заговорил быстрее. — Ваша конфиденциальность. Можете не беспокоиться, об этом никто не узнает. Разумеется кроме той госпожи.

— Я сказала это вам не для того, чтобы взять с вас дружеские обещания, — расстроено проговорила мадам Леви. Я сказала вам это для того…, чтобы вы оставили мой дом в покое.

Ему почему-то показалось, что мадам Леви плохо переваривает лесть, и он просто заметил, что ему нравится ее дом.

С минуту она колебалась, поглаживая указательным пальцем гагатовую брошь на скрывающей горло ленте, и потом сделала то, чего он ожидал от нее меньше всего — обернулась со свойственной марионеточной кукле грацией и поставила на стол лазанью. Прислуга принялась есть; после чего вновь занялась полами.

Этот день он запомнил надолго.

В те минуты, когда они разговаривали с мадам Леви на кухоньке, ему казалось что они разговаривали у нее в комнате. Весьма темной, надо признать, и душной.

Этот день. Посветлевший. Был одним из самых ярких из всех подобных ему. Из окон били солнечные лучи. Квадратные пятна скользили по рукам прибиральщицы, пробивались сквозь распущенный локон, искрились на покрытых влагой полах.

У стойки было пусто. Как впрочем, везде.

Шторы в той части зала, куда его отвела мадам Леви, были плотно прикрыты, наделяя Красную нежность флером сонливости и капризной аристократки прячущей свои покои от назойливой суеты так пагубно сказывающейся на ее самочувствии. Див выбрал бутылку недорогого вина номмарской марки с забавным названием «Comprene». Заведение открывалось в два часа после полудня. Это означало, что оно открывается в пять по тому времени, которое показывали его часы. Он так и не перевел стрелки, предпочитая такую зарядку ума здравому смыслу. Или он просто варился в собственном соку как говаривал Мэтью. Или он был консервативен. Одно из двух. Хотя не исключено что и то и другое сразу. Потому что время по старому стилю в Номмаре отставало на три часа от стиля принятого на пустошах.

Город жил по старому стилю. Когда башенные часы били полночь, это означало что в других частях Ойкумены, не исключая Оррин, три часа ночи. Поэтому люди ложились спать рано. В восемь уже трудно было сыскать кого-либо праздно шатающегося по улицам. Брейврок кутил только по выходным. Как впрочем, и другие города-муравейники.

«Среда, думал колдун, дожидаясь мадам Леви.

Странное время середина недели. Интересно, какую невидаль сотворил вседержитель за оную пору.