Маледикт хватал ртом воздух, проталкивая руку все дальше в петлю, обдирая кожу на предплечье и стараясь приблизить гарроту к локтю. Если только удастся проскользнуть в нее локтем, он сможет выбраться; плечо и ребро не позволят удушить его. Но проволока все сжималась, не давая собрать необходимую энергию. Задыхаясь, но не желая сдаваться, Маледикт просунул руку еще на дюйм вверх; убийца перевернул его лицом вниз и уперся коленями ему в спину.

Теперь Маледикт увидел меч — в каком-то футе от себя; ему вдруг пришло в голову, что, если Джилли прав и меч в самом деле может явиться к нему по желанию, сейчас было бы самое время. Маледикт сделал последний вдох; поспешный выдох иссушил легкие. Где же Ани с Ее помощью? Или же Она посчитала напавшего убийцу не достойным Своего внимания — как не являющегося частью их сделки… В ушах стучала кровь; Маледикт закинул руку назад, пытаясь зацепиться за что-то, найти опору.

Вдруг убийца удивленно разжал хватку: дверь распахнулась.

Маледикт со свистом втянул воздух, вскинул руку, протискиваясь в петлю, и бросился к мечу. Он уже схватил клинок, когда услышал треск. Развернувшись на нетвердых ногах, он увидел, что Джилли стоит над убийцей, сжимая в руках прихваченную внизу кочергу. Бросив взгляд на обмякшее тело, Маледикт опустил клинок.

— Ты избавил меня от хлопот. Позволь выразить признательность, — прокаркал он.

Джилли все стоял, не в силах разжать мертвой хватки на окровавленном железе, с побелевшим лицом и губами; Маледикт пожалел о своих небрежных словах.

Он взял Джилли за рукав рубашки и отвел прочь от тела; потом разжал его пальцы, заставив бросить кочергу.

— Я видел его — он промелькнул тенью через окно. Я не предполагал, что смогу такое сделать. — Голос Джилли задрожал и оборвался, словно у неопытной певицы на первом выступлении.

— Ты смог, — сказал Маледикт, усаживая Джилли в кресло и укрывая пледом. — Ты весь дрожишь. — К юноше уже возвращалось самообладание.

— Я только что… Я убил его?

— Сомневаюсь, чтобы он поднялся после того, как ты проломил ему череп. Скажи, ты в детстве часто орудовал палкой? — Маледикт налил Джилли бренди, насильно вручил ему тяжелый хрустальный бокал.

Джилли поднес бокал к губам, с трудом сделал глоток и снова опустил на колени.

— Ты ранен?

— Нет, только избит. — Маледикт уселся на кровать и осторожно потер шею. Другая рука продолжала трястись и подергиваться в остаточных нервных судорогах после перенапряжения. Юноша опять встал.

Джилли подал ему свой бокал бренди. Маледикт закашлялся, когда напиток обжег пострадавшую плоть, и вернул его Джилли.