— Обретя милость Ани, ты лишился рассудка, — проговорил Янус. — Способ всегда существует.

— Ты так рассуждаешь — а ребенок продолжает жить, и его будущее бережно хранит тот, кто должен его уничтожить. Ты слишком долго прикидывался верным псом. У Ариса в руках твой поводок, и ты виляешь хвостом у его ног, приберегая клыки для тех, кто слабее тебя, для беспомощных женщин… — Маледикт слышал собственный голос — хриплый и злобный, уязвляющий Януса, словно он был одним из его врагов. Маледикт хотел, что бы его слова ранили и кололи. Он и сам не мог понять, что с ним происходит. Юноше казалось, что в кровавой воде он видит отражение темных крыльев.

Янус отвесил Маледикту пощечину, опрокинув его на край ванны. С глухим рычанием юноша набросился на Януса, желая сбить с него спесь; оба покатились по полу. Зеркало для бритья разбилось, разметав их отражения — в осколках виднелись фрагменты их сплетенных в борьбе тел. Стараясь справиться с ситуацией, Янус выкрутил Маледикту руку за спину.

Боль ударила юношу в плечо, и он, схватив осколок зеркала, не обращая внимания на резь в ладони, замахнулся. Во второй раз за день его руку обагрила кровь. Его собственная кровь — и кровь Януса. Хватка на запястье ослабла, Маледикт обернулся и тотчас раскаялся в своей жестокости.

Янус промокал рукавом плечо, из которого по руке струилась кровь.

— Две драки за один день, — подвел итог Янус. — Рекорд даже для тебя.

Маледикт стиснул ладони, почувствовав, что и они кровоточат. Он пытался найти слова, обуздать свое прерывистое от гнева дыхание.

— Покажи, — наконец выговорил Маледикт. Его ярость улетучилась, сменившись состраданием и угрызениями совести. — Я принесу бинты.

— Не стоит, — ответил Янус. В голубых глазах тлел огонь. Он повернул руку Маледикта и взглянул на глубокий порез на ладони, оценил быстроту, с которой на его глазах кровотечение замедлилось и совсем перестало. — Тебе они не нужны, а свою рану я перевяжу где-нибудь в другом месте. Учитывая твое настроение, я не удивлюсь, если мой бинт окажется пропитан мышьяком.

— Нет, — запротестовал Маледикт. — Янус, я никогда…

Янус улыбнулся тонкой, узкой улыбкой.

— Может, и нет. Но я могу сделать все сам.

Маледикт сполз на пол и принялся наблюдать за Янусом, который метался по комнате в поисках бинтов, квасцов и алоэ.

— Ты возвращаешься во дворец, — сказал Маледикт.

— Мне же предстоит играть роль комнатной собачки Ариса, — яростно проговорил Янус, бинтуя рану. — Ты должна доверять мне, Миранда. Когда-то ты доверяла мне безоглядно. Доверься снова — и все будет хорошо. Ты забываешь, что мы ничего не делим. Нет планов для меня — и планов для тебя. Есть только мы, хотя, похоже, ты опасаешься обратного. Ты сделала свое дело, теперь должна позволить действовать мне. Наберись терпения. Раньше ты это умела.