— Мне нужно помыться, — сказал Маледикт. — Вдруг в постели были блохи? — Он выскользнул из неплотно сомкнутых объятий Джилли.

Янус схватил Маледикта за руку, изучая его пристальным взором сапфировых глаз.

— Арис ограничил твое передвижение этими четырьмя стенами. Ты выходил?

— Ты же подчиняешься ему, только когда сам хочешь. Почему бы и мне не поступать так же? — спросил Маледикт, выкручивая руку.

— Я не на испытательном сроке, — заметил Янус.

— В самом деле?

Лицо Януса помрачнело. Маледикт вздохнул.

— У меня сегодня дурное настроение, Янус. Так что будь поосторожнее.

— Напоминаю тебе, — проговорил Янус. — Арис расставил гвардейцев для наблюдения за домом — и за тобой. Не забывай об этом, если вдруг тебе захочется обнажить клинок.

Маледикт поежился. Его руки сжались в кулаки, но он не стал туже затягивать петлю подозрений. Вместо этого он пригнул голову Януса к себе и страстно поцеловал его в губы, предварительно бросив быстрый, тяжелый взгляд на Джилли.

— Я устал. Лучше продумывай время своих визитов. А до тех пор обо мне будет заботиться Джилли. — Маледикт выскользнул из рук Януса и направился наверх.

Янус улыбнулся Джилли сквозь сжатые губы и принялся молча расхаживать по комнате. Джилли поднялся, собираясь уйти, но Янус заступил ему дорогу.

— Ты в чем-то хочешь мне признаться, Джилли? Что-то ты сегодня очень нервный. Как будто у тебя совесть нечиста.

— Полагаешь, что твоя чище? — огрызнулся Джилли.

— Придется мне снова предупредить тебя: держись подальше от Маледикта. Тебе с ним не управиться.

— Прошлой ночью я отлично со всем управился, — отозвался Джилли.

Внезапная бледность, залившая лицо Януса, послужила Джилли предупреждением — он успел увернуться от удара. Тогда Янус схватил его за плечи дрожащими от ярости руками. Джилли почувствовал, что синяков не миновать.

— Ты посмел… — прошипел Янус.

— Почему бы нет, — отозвался Джилли. — Если ты забросил женщин ради Мэла, почему бы и мне не сделать то же самое? Мэл вовсе не возражал.

Напряжение в руках Януса ослабло, и Джилли смог высвободиться. Он не знал, что именно развеяло ярость Януса, но с удивлением для себя обнаружил, что сожалеет об этом. Драка давно назревала, и он жаждал ее не меньше, чем страшился.