Джилли застонал, охваченный страхом. На благоприятный исход битвы надеяться не приходилось. Либо Маледикт убьет собственную совесть, либо проиграет в борьбе с собственной тенью… Мирабель хохотала, прижимаясь к боку Джилли, царапая его кожу своими перьями. Мальчик отер лицо; его плечи тяжело поднимались и опускались от усилий, но вытянутая вперед палка ни разу не дрогнула. Сжимающая меч рука Маледикта тряслась, клинок тоже дрожал.

Мальчик, пританцовывая, приблизился, и Джилли прочел в его лице решимость, выдавшую его ошибку: Маледикт блефовал. Мальчишка в полной мере обладал свирепостью Мэла, кровожадным желанием дотянуться до глотки, но не имел представления о фехтовании и стратегии.

— Нет! — выкрикнул он. — Нет.

Но мальчик уже растянулся в ударе, слишком далеко выбрасывая палку, и Маледикт выбил и отшвырнул прочь его примитивное оружие. Палка растворилась в тени, не успев коснуться пола. Двойник заскрежетал зубами, в безумных глазах отразились паника и ярость. Клинок Маледикта беспрепятственно и беззвучно пронзил плоть мальчика, чиркнул по горлу. Рука и гарда меча прошли сквозь загривок мальчишки, проливая сумрачную кровь.

Объятый ужасом, Джилли мог только смотреть. Он просто не в силах был осознать, что со смертью мальчика Маледикт лишится самых зачатков совести и доброты.

Мирабель стояла, раскинув руки и улыбаясь.

— Мой соратник…

Маледикт, продолжая движение, ступил сквозь растворяющуюся тень самого себя и отделил голову Мирабель от тела; фонтан крови брызнул на Джилли.

Мирабель повалилась, ее кровь хлынула ручьем. Джилли отшатнулся, поспешно отодвигаясь на слабых ногах, чтобы не коснуться ее. Маледикт равнодушно наступил в лужу крови и пронзил сердце Мирабель; потом разорвал ее тело, вываливая внутренности на пол.

— Нужно большее? — спросил он едва слышно. — Сможет ли Ани залечить такое?

— Не знаю, — пролепетал Джилли. Онемение в его руках и ногах охватило и губы. Он чувствовал себя окоченевшим словно мертвец. Его мышцы, перенапряженные в борьбе, отказывались повиноваться. Джилли повалился на пол и растянулся, оказавшись лицом к лицу с головой Мирабель. Он взглянул в ее немигающие глаза, и его стошнило пустотой.

— Совершенно с тобой согласен, — проговорил Маледикт. Он поднял голову Мирабель и швырнул ее в клетку ворона, прикрыв сверху ветхим сукном.

Джилли свернулся в дрожащий клубок; по его щекам струились слезы.

— Джилли, — позвал Маледикт, опускаясь на колени рядом с другом. Джилли ощутил, как его накрыло мягкое тепло рваного плаща Ливии, как заскрипел дощатый пол, когда Маледикт уселся рядом. — Джилли, ты… — хриплый голос оборвался и зазвучал снова: — Ведь ты же поправишься?