Молчаливый как обычно Гуго отмывал всё ещё дрожащую, всхлипывающую женщину в большой бадье, отчего мыльная пена сразу окрасилась в розовый цвет, а Трент с хмурым лицом, вполголоса, докладывал баронету о своей части работы, когда они вызволяли Ласло под прикрытием шума, поднятого в тюрьме.

– Снасильничали мальчишку... всю задницу порвали, мерзавцы...

Valle грустно почесал заросший подбородок и мрачно кивнул.

– Не забудь напомнить, чтобы сразу к целителю.

В это время Нгава, выйдя из бадьи на домотканый половичок, завернулась в простыню. Пристально посмотрела в глаза Гуго и, ухватив его за пояс, увлекла за собой в соседнюю комнату. Обычно её занимал только баронет, ибо все остальные помещения в двухэтажном охотничьем домике уже были битком забиты вызволенными из неволи людьми.

– Чего это она? – гном озадаченно почесал бороду, глядя им вослед.

Через несколько мигов, когда из-за двери донёсся низкий, гортанный, полный животной страсти стон, баронет ответил.

– Надо ей сейчас, понимаешь?

Трент недоумённо пожал плечами.

– Ну, я замечал, что эта чернышка на передок слаба, но чтобы так...

Valle глянул на него эдак снисходительно, и вполголоса объяснил, смущённо теребя свой кинжал.

– Видать, в роду у неё были женщины-воины. Те самые, из легенд. Как пошла она кромсать святош – глазом не уследить. Не хотел бы я против неё с оружием выйти...

– Впрочем, и с магией не рискнул бы, – доверительно добавил он.

Гном, вполне представляющий себе уровень фехтовального мастерства молодого барона, с опаской глянул на дверь, за которой события вновь покатились по тысячелетиями накатанному пути.

– Надо же – а с виду простая повариха. Ну, ежели её после такого дела отходняк плющит, то тогда дело простительное. Я, помнится, тоже, когда перевал у орков отбивали, сам не свой был. В одиночку на толпу бросался – и ничё. Зато потом...

Баронет промолчал, ожидая продолжения, но Трент не счёл нужным распространяться, что после горячки боя вытворял с орковскими женщинами. Только вздохнул, и отправился проверять посты.

– Сто двадцать семь, – закончил считать барон Дравен, вглядываясь в грязные, исхудавшие лица людей, втягивающихся в ворота его замка. Некоторые были ещё совсем детьми, но суровая печаль, исходящая от них, просто поражала.

– Да, барон, – угрюмо ответил изорванный, уставший чернокнижник, стоя рядом с ним, – Вся первая партия. Принимайте, устраивайте. А я, как мы и договаривались, отправляюсь за золотом...