Я задумался. А как же тогда свобода воли, если в какой-то момент я стал безмозглым колесом, прокатившимся по колее моего слова? Чем я отличаюсь от биоробота?

– Дед, я так и не успел передать твою рукопись людям.

Он вдруг засуетился, похлопал себя по жаберной щели.

– Ох, лешак! Забыл! У Светланы в доме папку оставил. Слишком быстро нас оттуда выкурили, даже и не вспомнил. Ну, и Ме с ней, с рукописью. Все равно никто не разберётся в наших резах, надо человеческий перевод делать.

Дед покосился на беседовавших в сторонке людей. Светлана, сидевшая у костра в обнимку с Димой, почувствовала взгляд, вскинула голову. Горыхрыч отвернулся, сказал на драконическом:

– Значит, нашлась наследница моравской короны… Вот почему Юй так охотился за этой девушкой.

– Почему?

– Чтобы извести людей под корень, в ритуале смерти нужна не драконица, а человеческая женщина чарской крови.

Я внезапно похолодел. Так, может, совсем не для свадебной церемонии Ррамону понадобилась принцесса? Точнее, не для присутствия на драконьей свадьбе и передачи чарской силы человеческому роду, а для венчания с царём мёртвых, драконом Лу? Для уничтожения разума и силы Ме в людях? А мертвящий взгляд базилевса Ррамону нужен, чтобы удержать власть в империи, ибо, если он осмелится провести чудовищный ритуал, все драконы по всей земле восстанут против безумца, как в начале времён восстали против чаря Рара.

Небо на востоке совсем посветлело. Дозорные так и не явились проверить нарушителей границ, и это нас сильно тревожило. Но я не мог везти ни одну из девушек в Гнездо на верную гибель – упирался, как мог. Теперь уже чернокожая Амари, плохо говорившая на русском, устроила истерику: зачем тогда её похищали, если не будет сокровищ и дара чарской власти её будущим детям? Девушка была готова на всё и ничего не боялась.

– Может получиться так, что я не смогу защитить твою жизнь, Амари. И смерть будет ужасна.

– Фигня. Не иметь значений! – тряхнула она косичками. – Я двадцатый дочь в мой семья. Мой жизнь никому не интересен. Меня возвращать в семья и мой чихнуть… чахнуть пятый жена вождя соседний деревня. У него уже шестьдесят лет и шестнадцать сын. Мой дитя никогда не светит вождём.

– Но…

– Хочу.

– А если…

– Хочу!!!

Африканка так рьяно тряхнула косичками, что вся копна странным образом сползла на бок. Я обомлел и, не успела девушка поправить причёску, потянул за косицу. Амари взвизгнула, обеими руками вцепилась в убегающие косички и… повисла, бултыхая ногами, держась за чёрную копну, зажатую в моей высоко поднятой лапе. Из-под снятых волос заструились длинные светлые локоны.