Женщина чуть помедлила и кольнула ещё раз. Безуспешно. Тактика слегка изменилась, и последовал ощутимый удар, в иных обстоятельствах способный пробить мою руку насквозь, но на пути кинжала вновь встал надёжный щит.

— Что это значит?!

Недоумённое возмущение, колеблющееся на границе между гневом и растерянностью? Ещё бы! Все, с кем мне после разрушения Зеркала Сути доводилось сталкиваться в поединке, поражались не меньше, причём в самом прямом смысле этого слова, потому что чаще всего скорёхонько отбывали в Серые Пределы.

— Я тебя спрашиваю!

Кинжал угрожающе переместился на уровень моих глаз. Что ж, и эту часть тела серебро сумеет защитить, так что бояться мне нечего. Всё равно скоро умру.

— А сама не догадываешься, сестричка?

— Твоя плоть состоит не из камня.

Можно было бы промолчать, сохранив драгоценный секрет. И тюремщица измучилась бы, пытаясь угадать, что помогает мне оставаться неуязвимым. Или не тратила бы силы на угадывание, а пригрозила бы смертью Борга, скажем. Вот тогда я бы покорно признался, потому что смотреть, как великан убивает себя сам, следуя приказу, не подлежащему возражению, мне бы не хотелось. Да и что я теряю?

— Верно. Но в ней есть кое-что другое... Кое-что, хорошо тебе известное.

Она застыла на месте, потом медленно повернулась и сделала несколько шагов по поляне, словно желая сосредоточиться или успокоиться.

— Серебро, значит... Не думала, что оно способно на такое.

— Ты же помогла ему стать свободным, сестричка.

— Это всего лишь металл! Он мёртв и никогда не будет живым, а свобода нужна только тому, кто живёт.

Она права. Но в моей крови слёзы Ка-Йен ожили. В моей крови... В драконьей крови. Фрэлл! Какое счастье, что га-ару не досталось ни капельки, иначе у меня могли бы возникнуть настоящие трудности! Вряд ли полузверь пробовал на вкус кровь кого-то из моих сородичей, но тем и хуже. Если бы он сказал, что я не принадлежу ни к одной расе подлунного мира... Нет, о последствиях лучше не думать, благо их пока не случилось.

— Серебро...

Она прохаживалась взад и вперёд, ступая так тяжело, будто за мгновение постарела на несколько десятков лет и превратилась в древнюю старуху.

— Серебро...

Почему мы не прощаемся с га-аром и не уходим прочь, на песчаные просторы? Ведь задача не имеет решения. Или я ошибаюсь?

— Если я помогла ему освободиться, оно должно помнить меня. Если оно помнит меня, оно услышит мой голос. Если услышит, то...

Резкая остановка всколыхнула белое одеяние рябью, которая на водных просторах сулила бы кораблям много неприятностей. Прошуршали по хвое небрежно брошенные в сторону га-ара слова: