— Раньше — так. Нынче утверждать не возьмусь.

— Что же случилось, сударь? Неужели расстроило предательство сообщников? А я-то полагал, измена — ваше повседневное состояние.

— Напрасно ехидничаете, сударь.

— Можно и серьезнее. Теперь понятно — вы вовсе не были полностью искренни в своей исповеди. А отсюда напрашиваются неприятные выводы.

— О чем вы? Я же не мог выдать Царапу прямо перед его носом?

— Не могли выдать? Или говорили исключительно то, что позволял он? Или вообще сдались и развязали язык по его указке?

Бархат промолчал, из темноты доносилось лишь его сопение. Тем временем люди на улице отважились в конце концов на активные действия. Входную дверь сильно дернули, а затем несколько кулаков застучали по доскам. Кто-то попытался навалиться на преграду плечом. Отдельные толчки получились весьма тяжелыми, тем не менее добротная конструкция выдержала.

— Отворяй, собачий потрох! — гаркнули басом.

Сообразив, что захват с наскока не удался, нападающие откровенно запалили факелы и перешли к планомерной осаде. Сунулись было через кузню, но тамошняя дверь не уступала в прочности входной. Протиснуться в крошечное окошко грузному мужику было невозможно, но все же кто-то самый нетерпеливый ударил в раму копьем, вынеся ее напрочь. Хищное острие слепо влезло в горницу. Стоявший рядом Шагалан, не долго думая, снес его одним росчерком сабли, и остатки копья убрались обратно, породив новую волну брани. Кроме такого недвусмысленного отпора, осаждающих, очевидно, смущала тишина внутри дома. Никто не только не отвечал, не пытался затеять переговоры, но даже не реагировал на обильно льющуюся с улицы ругань. От отчаяния попробовали вскарабкаться и на крышу, однако этот рубеж тоже оказался неприступным.

— С моей стороны шестеро, брат, — тихо сообщил Шагалан, выглядывая в покалеченное окно.

— У меня примерно так же, — высунулся из сеней Кабо. — Максимум — восемь. Безумцы.

— Кстати, я по-прежнему жду ваших разъяснений, господин Бархат, — обернулся Шагалан.

— Неподходящий момент для болтовни, не находите? — фыркнули из потемок.

— Ну отчего же? Самый что ни на есть подходящий: жечь нас вместе с двумя атаманами вряд ли намерены, и очень нескоро эти бараны высадят-таки дверь.

— А что тогда?

— Тогда они здесь и умрут.

— Похвальная самоуверенность, юноша. Почему бы в таком случае просто не выйти во двор и не перебить всех там? Духу не хватает?

Разведчик незримо усмехнулся бесхитростной подначке:

— Я не рискую, если можно не рисковать. Время сейчас работает на нас, вот-вот подойдет Сегеш… И поверьте, для ваших удальцов это еще удачный вариант. А я внимательно слушаю объяснения, сударь.