— Ты-то чего себя хоронишь? — Усмехнулся я. — Насколько я понимаю, тебе ничего не грозит.

— Я тоже так думал сначала. Враки все это! В Последней Битве не может быть победителя… Знаешь, что твоя подружка Вельва рассказала твоему же приятелю Локи? В финале намечается великое «ням-ням»!

— Ты можешь выражаться не столь витиевато? — Спросил я. — Я и сам люблю говорить иносказаниями, да чего уж там, я — первый, кто завел такой обычай!

Но я не понимаю тебя, гость.

— А тут и понимать нечего! — Отрезал он. — Локи сказал мне, что в конце битвы Мировой Змей должен сожрать победителей. Понимаешь теперь, почему он не стал драться со мной за честь предводительствовать армией мертвецов? Он был счастлив, как именинник! И понимаешь ли ты теперь, почему я решил играть в твою игру? Мы все в одной лодке, Один. А раз так — почему бы нам не объединиться с самого начала? У нас есть общий враг — это самое великое «ням-ням». Кто бы нас не пережевывал — все плохо… Я решил, что этому не бывать. А если уж я решил — значит, так и будет. Вышло так, что я здесь самый главный — вот и воспользуюсь служебным положением в личных целях!

У меня голова кругом шла от скороговорки этого безумца, но я уже смирился с тем, что его невозможно заставить говорить так, как это принято между разумными мужами.

— А теперь позволь и мне спросить вслед за Одином: чего ты хочешь от нас, гость? — Судя по всему, Афина тоже пыталась выпутаться из паутины его болтовни. — Все, что ты говоришь, хорошо, но невнятно. «Объединиться» — что ты имеешь в виду, когда произносишь это слово?

— Чего тут непонятного? «Объединиться» — это и значит: объединиться.

Прибыть к месту Последней Битвы не с разных сторон, а приехать всем вместе, а там — по обстоятельствам… Кстати, было бы неплохо объяснить вашим коллегам: и твоим Олимпийцам, Паллада, и твоим Асам, Один, что сражаться мы будем не друг с другом, а с этой тварью, которая собирается проглотить нас — всех, без разбора, богов и людей, живых и мертвых… Может быть, нам предстоит сражаться даже не со змеем, а с самой судьбой — но что еще нам остается?

— Положим, ничего. — Согласился я. — А знаешь ли ты, что кроме нас есть еще и другие? Валькирии в своем время сообщили мне, что воины Христа уже давно приготовились к битве «со злом» — по их собственному выражению — и они предлагали мне союз, а кроме них есть еще кто-то… Даже если я уговорю своих несговорчивых родичей не бряцать мечами прежде, чем их об этом попросят — впрочем, в случае чего, их можно и заставить! — что ты будешь делать с остальными?