Руменика пустила коня прямо на кордон. Начальник охраны вышел вперед, поднял руку.

– В замке траур, госпожа, – объявил он. – Никому не дозволено входить внутрь до истечения положенных тридцати дней траура.

– Траур по императору? – спросила Руменика. – И кто его носит, халан-морнахи? Я новый правитель Лаэды. Я приехала занять свой престол. Ехать мне вперед или же ждать, когда королева халан-морнахов соизволит меня принять?

– Я не знаю, о чем ты говоришь, госпожа, – ответил офицер. – Я человек военный. Мне приказали никого не пускать вовнутрь. Я исполняю приказ.

– Хорошо, – Руменика ударила стеком Габара так, что жеребец заплясал под ней. – Тогда передай Тасси, что я хочу с ней говорить. Здесь. Прямо на площади.

– Это я могу сделать, – согласился офицер и тут же отправил одного из солдат в замок.

– Почему бы нам не раскидать этих щеголей, как кегли? – спросил дракон Руменику. – Что за церемонии?

– Эти воины выполняют приказ. Они не знают, кто ими командует.

– Я согласен с Руменикой, – поддержал девушку Хейдин. – Наберемся терпения и подождем немного. Я уверен, она выйдет к нам.

– Хейдин, я боюсь, – шепнула Руменика ортландцу. – Что мне делать?

– Делай все так, как мы условились.

– Если я… если со мной что-нибудь случится, позаботься о Ратиславе, хорошо?

– Перестань говорить глупости. Я с тобой. И Зарята с тобой. Его магия защитит нас. Подождем ответа.

Они стояли у стен Красного Чертога, а площадь вокруг них понемногу заполнялась народом. Впрочем, когда внутри замка неожиданно забили барабаны, люди вдруг начали уходить с площади. Что-то их напугало, и Хейдин догадывался, чту именно. Руменика тоже поняла это. Ее лицо было бледным, глаза горели. Даже дракон заволновался, потому что начал выпускать из ноздрей синеватый дымок.

– Идет, – вдруг произнес он. – Я чувствую ее.

– Чувствуешь?

– У нее тоже есть каролит.

– Проклятье! – пробормотала Руменика. – Опять от тебя нет никакого толку!

– Я не виноват, – шепнул дракон. – Ты же знаешь, я не свободен, когда…

– Вот она! – сказал Хейдин.