Сам он не был так уж уверен, что все кончится миром: о коварстве ваниров сложились поговорки на многих языках Запада. Тем временем дракар подошел вплотную к диере, прикрывавшие его борта щиты оказались на уровне законопаченных весельных отверстий нижнего ряда. Один из них закрыл дыру, проделанную Конаном, лишив киммерийца возможности наблюдать за происходящим снаружи. Слышны были только неясные голоса, топот ног по палубе, скрип трущихся бортов.

— Что на мостике? — спросил Конан.

— Ваниры обменялись приветствиями и отправились в капитанскую каюту, — ответил Сантидио, — там тоже есть раструб, но, как ты знаешь, он прикрыт специальной заслонкой. Больше мы ничего не услышим.

— И не увидим, — добавил Бандерос, — если только не выберемся наверх.

Мысль была здравой, хоть и трудноосуществимой. Однако Конан не стал долго раздумывать: он ухватился за кольцо, державшее цепь, и потянул его на себя. Кольцо крепилось к железному гвоздю с петлей на конце, глубоко вбитому в деревянный шпангоут. Киммериец подумал, что если шпангоут пробит насквозь, и конец гвоздя загнут, ему придется выломать кусок обшивки. На его удачу железный стержень медленно пополз наружу, и вскоре Конан вырвал его и отшвырнул в сторону. Теперь он мог встать и даже продвинуться до конца лавки, но пропущенная под дубовое сидение цепь ножных кандалов не пускала дальше. Варвар попытался переломить сидение ударами кулаков, однако оно оказалось на удивление крепким.

— Послушай, если так уж хочешь размять ноги, возьми вот это, — Бандерос протянул Конану маленькую пилку, извлеченную их-за голенища сапога, — и, во имя Паблиты, которую я имел всего за час до того, как бес попутал меня оставить прекрасную Кордаву, не греми ты так — неровен час, кто-нибудь поинтересуется, чем мы тут заняты.

Он кивнул на потолок трюма, в котором были прорезаны небольшие вентиляционные отверстия. Пока Конан орудовал пилкой, прикидывая, сколько времени понадобится, чтобы освободиться от ножных оков, а желтозубый зингарец бубнил что-то насчет запертого люка, отсутствия оружия и численного превосходства противника, сверху снова послышался топот и скрип уключин. Ванирский дракар отвалил в сторону, «Дочь морей» двинулась вперед, подгоняемая ударами весел. Оставив свое занятие, варвар выглянул в отверстие — борт дракара темнел на расстоянии броска копья, постепенно отдаляясь и исчезая в тумане.

И вдруг туман исчез, словно его ножом отрезало. Лучи заходящего солнца покрыли море кровавыми бликами, высокий нос ванирского судна разрезал красные перья волн, круглые щиты на его бортах сверкали железными полосами, красно-белый парус выгнулся под крепчающим ветром. Мимо диеры проплыла скала, окруженная пеной, на ее уступах светлели тела птиц, неподвижные, как куски соли. Плеск весел смолк за правым бортом — «Дочь морей» заворачивала к югу. Вдали показались узкая белая полоса прибоя и темные обрывы над ней, увенчанные зубьями редких деревьев.