В темноте раздалось: «Бум! Бум!» Невидимый боевой барабан начал отбивать скорбный ритм. (Зайдя в музей, в фойе я заметил мальчика с тамтамом.) Зазвенели невидимые колокола. (В фойе я видел и второго мальчика.) Под размеренный звон набата в миниатюрной Москве как из-под земли появись ряды гомункулов, которые двинулись маршем по горящим улицам города. Все они были облачены в синие мундиры армии Бонапарта. Эти солдаты, увидел я, являлись всего лишь искусно изготовленными куклами: армия автоматов, если хотите, при помощи пружин и рычагов отправленная ходить строем по диораме. Еще несколько гомункулов, одетых крестьянами, появились из домов и попытались бежать. Ближайший к ним ряд солдат поднял крошечные мушкеты и открыл огонь. Раздался резкий громкий хлопок, не совсем совпавший с моментом выстрела (наверняка из-за нерадивости мальчика-барабанщика в фойе). Кукольные крестьяне пали. Московские дома за ними обрушились и были поглощены огнем.

В освещенном пламенем пожара зале аудитория рукоплескала этим смертям… Ибо трагедия одного города для другого города является развлечением. Сидевший слева от меня мужчина в жилете толкнул меня локтем.

— Это еще не самое интересное, — сообщил он. — Я пришел только ради того, чтобы увидеть вторую часть. Мельцель привез своего Шахматиста.

Мой сосед произнес это так, что стало понятно, какие слова его голос выделил жирным шрифтом: ШАХМАТИСТ МЕЛЬЦЕЛЯ. Я понимающе кивнул.

— Отличного игрока, вы имеете в виду? — спросил я.

— Некоторые так говорят. Некоторые предполагают иначе. Оставайтесь на второе отделение и сами увидите.

К этому времени большинство зрителей уже начали расходиться, ибо сожжение Москвы закончилось. Все крестьяне были истреблены, и, поскольку дальнейших зверств не предвиделось, на этом развлечение завершилось. Несколько cognoscenti[52] остались ради обещанного дивертисмента, и, когда снова были зажжены газовые фонари, я пересел на передний ряд. Со своего нового места я получил возможность наблюдать за работой двух помощников профессора, которые собирали остатки Москвы. Игрушечные зданьица были хитро сконструированы так, чтобы сложиться в определенное время, что давало иллюзию разрушения пожаром. Теперь всю диораму унесли, и из-за бархатного занавеса двое рабочих выкатили очень длинный ящик.

Эта конструкция была снабжена колесами такой высоты, что между полом и нижней частью коробки оставалось пустое пространство в несколько дюймов. Сам ящик был изготовлен из темного дерева и имел три фута шесть дюймов в длину, два фута четыре дюйма в ширину и два фута шесть дюймов в высоту. Готов держать пари на что угодно, что эти размеры правильные. Чтобы не ошибиться, я зрительно сравнил пропорции продолговатого ящика с шириной и высотой одного из помощников Мельцеля. После представления я специально прошел рядом с ним, дабы сравнить рост этого человека со своим. Мой рост — пять футов восемь дюймов (со времен Вест-Пойнта он не изменился), и благодаря этой уловке я смог узнать истинные размеры продолговатого ящика. В передней части конструкции находились четыре шкафчика с медными деталями: три высоких вертикальных дверцы и одна горизонтальная выдвижная полка под ними.