Беннет решил, что вот сейчас он и сделает решительный шаг, скажет этому странно знакомому человеку, что он есть не кто иной, как его, Беннета, собственный отец. Но чем дольше он в него всматривался, тем сильнее брало его сомнение, уж не придумал ли он это сходство… хуже того, не пытается ли он хотя бы в мыслях вернуть отца. В конце концов, кто видел афиши, в которых говорилось бы о посещениях давно умерших родственников? Вполне возможно, что он просто складывает два и два, а получает пять.

С другой стороны, может, это все же его отец. Не исключено, что во вселенной действуют такие силы, которые еще и не такое могут. Может, Род Серлинг все же был прав. Может, покойники действительно используют туман как средство передвижения — сколько фильмов про это снято… и, может, они и впрямь путешествуют во времени.

Беннет хлебнул из своей кружки, и вдруг ему вспомнилась мысль, которая часто приходила ему в голову: когда в пустом доме, стоящем за много миль от всякого жилья, падает стул, слышен ли звук? По законам природы, должен быть, но на свете происходит много такого, что не подчиняется законам природы. Все дело в том — в случае со стулом, падающим в пустом доме, — что тут ничего доказать нельзя… ведь единственный способ доказать что-то наверняка, это посадить кого-то в этот самый дом, нарушив тем самым одно из условий эксперимента Так что, быть может, если человек по-настоящему хочет верить во что-нибудь, то это и есть истина.

То же самое можно сказать и о незнакомце в кухне Беннета По крайней мере, до тех пор, пока сам Беннет не испортит все, задав неверный вопрос.

Джон Дифферинг? Нет, меня зовут Билл Паттерсон, я живу в Доусон Корнер, а там, на улице, в паре кварталов отсюда, остался мой «Паккард», а в нем жена, Элли ее зовут, и ей страсть как не терпится домой, лишь бы туман поскорее поднялся.

Нет ничего страшного в том, чтобы считать этого человека своим отцом. Да и, по правде говоря, столько всего говорит за это. К примеру…

— Мой отец тоже так пил кофе, маленькими глотками, — сказал Беннет, голосом разгоняя наползающую тишину по углам кухни, где она не представляла никакой угрозы.

Человек взглянул на Беннета и улыбнулся.

— Да?

Беннет кивнул.

— Очень похоже на вас.

— Точно?

Беннет сделал глубокий вдох.

— Он умер двадцать семь лет назад. Ему было тогда пятьдесят восемь. — Потом отпил глоток и спросил: — А вам сколько лет? Извините, что так прямо спрашиваю.