Амаранта боролась с соблазном забыться и вновь увидеть тех, кого любила и по кому скучала. Пусть не по-настоящему, но на время Ханлейт или Златовласка станут ближе.

— Дай мне тоже эльфийского зелья, — попросила она.

Красавчик Лу понимающе улыбнулся и протянул трубку.

— Нет, у меня своя.

Моран достала подарок Киндара из мягкого голенища сапога — нелюдь не догадался там пощупать, когда обыскивал. При виде трубки Киндара у Красавчика загорелись глаза, и руки сами потянулись ее потрогать.

— Завидуй издали, — одернула его Амаранта.

— Какие мы вредные и загадочные!

Лу раскрыл сумку пошире, приглашая ей заправить зелье самой. Оно было другим, чем у Златовласки, и по запаху, и по цвету. «Его редко где можно купить, и мало кто умеет его делать правильно. Но я умею», — Киндар говорил чистую правду. Не то, совсем не то! Или не та компания? Моран глубоко затянулась шершавым горячим дымом. Закрыла глаза. Как бы она не желала оказаться за тысячу верст от контрабандистов, на противоположном конце земли, в другом времени — у нее не вышло. Мутно заболела голова, запершило в горле, голоса нежелательных спутников надоедливо жужжали рядом, костер стрелял искрами, просыпался лес. Но вой одержимых волков, услышанный этой ночью, становился все отчетливее и понятнее. В нем не было ненужных слов, только самое важное — Проклятая дорога ждет. Как бы далеко не убежала Амаранта — она услышит ее зов в воплях, в визге и в вое; прочтет в нечеловеческих взглядах, почувствует, прикоснувшись к чудовищу, к живому или мертвому. И пожалеет существо, близкое к собственной природе. «Они звали меня!» — осознала Моран и распахнула глаза.

Кажется, она или вздрогнула, или резко отбросила ладонь с трубкой от губ — нелюди замолчали в замешательстве.

— Сильно закрутило, моя пери? — проворковал Красавчик с ласковой улыбочкой.

— Ты прижег себе рану или нет? Вы об этом полчаса лаетесь! — ответила она с нескрываемым раздражением, — прекрати уже ныть!

— Я думал, ты в стране грез и не слышишь, звезда моя.

— Тебе бы такие мечты, — пробормотала Моран и обхватила тряпкой горячий камень поудобнее, — давай шею. Что это за дрянь?

— Алхимическая приблуда харматанцев, «огонь хармы» называется. У них харма везде, куда ни плюнь: единственное объяснение на все и вся. Вот где тупость, правда? Полечи меня нежно, пери.

Красавчик, подстегиваемый злыми взглядами своих спутников, зажмурился, подставив место укуса. Тварь рванула верхний слой кожи, не успев вонзить зубы глубоко в мышцы, но крови вытекло порядочно. Амаранта прижала камень к ране и увидела, как мелкие вкрапления белых кристалликов вступают в реакцию с плотью, тихонько шипят, запечатывая кровеносные сосуды, а черные осыпаются, как пепел. Удивившись, Моран осматривала камень, забыв про пациента.