Лгунья.

Мир подобен любому другому кайфу. Он недолговечен. Мир – это иллюзия, которая может прерваться в любую секунду и исчезнуть навсегда. Защищают только две вещи – деньги и сила.

Денег у Алекс не было. Но у нее была власть. Раньше она ее боялась, боялась смотреть прямо на эту кровавую ночь. Боялась почувствовать сожаление или стыд, заново попрощаться с Хелли. Но когда она наконец посмотрела? Позволила себе вспомнить? Ну, возможно, что-то в ней сломано или усохло, потому что она почувствовала только глубокое спокойствие от того, что знала, на что способна.

Серые донимали ее всю жизнь, ужасно ее изменили, но после стольких лет терзаний они наконец дали ей кое-что взамен. Ей задолжали. И ей понравилось пользоваться этой силой, понравилось даже чуждое чувство от ощущения Норса внутри себя. Ей понравилось удивление на лице Ланса, на лице Лена, на лице Бетчи. Вы думали, что видите меня. Посмотрите еще раз.

– Тебе надо раздеться, – сказала Доуз.

Алекс расстегнула джинсы, попыталась запустить пальцы за пояс. Ее движения были медленными, мешала боль.

– Мне нужна твоя помощь.

Доуз неохотно отошла от полок и помогла Алекс стянуть джинсы с бедер. Но, как только они оказались у нее на лодыжках, Доуз поняла, что надо снять с Алекс ботинки, так что Алекс стояла в белье, пока Доуз развязывала ей ботинки и сдергивала их с ее ног.

Она встала, переводя взгляд с избитого лица Алекс на вытатуированных на ее бедрах змей, когда-то сочетавшихся со змеями на ключицах. Она сделала их после того, как Хелли сказала ей, что внутри у нее гремучая змея. Ей это понравилось. Лену хотелось сделать ей татуировку у них на кухне. Он заказал собственную машинку и чернила онлайн, настаивал, что все стерильно. Но Алекс не доверяла ни ему, ни их грязной квартире и не хотела, чтобы он оставил на ней след – не таким образом.

– Сможешь поднять руки над головой? – покраснев, спросила Доуз.

– Не-а, – промычала Алекс. Даже произносить слова становилось тяжело.

– Я возьму ножницы.

Через мгновение она услышала щелканье ножниц, почувствовала, как футболку стягивают с ее тела. Ткань прилипала к ее сворачивающейся крови.

– Все в порядке, – сказала Доуз. – Ты почувствуешь себя лучше, как только окажешься в горне.

Алекс поняла, что плачет. Ее душили, топили, били, снова душили и почти убили, но плакала она сейчас – из-за футболки. Она купила ее новенькой в «Target» перед тем, как отправиться в колледж. Она была мягкой и хорошо сидела. У нее было мало новой одежды.

Голова Алекс потяжелела. Хоть бы только закрыть глаза на минутку. На денек.