Однако, ерунда вышла. Как бы дедушка не оказался склеротиком, или, того хуже, маразматиком. У меня на его помощь большие надежды были, а теперь уж и не знаю — выгорит дело или нет.

— А как звать вас? — уточнил я. — Меня вот Валерой.

— Дедом Силантием зови, — посопев, ответил лесовик. — Не пойму никак — ты каких будешь? Ведьмак, что ли? За травами пришел? Или из оборотней, спрятаться надо? Хотя нет, Велесово племя — оно другое, сразу говорит, чего надо. И да, пахнут оне.

— Не тот и не другой. — Отчего — то мне стало смешно, еле улыбку сдержал. — Хранитель кладов я, дед Силантий. Великий Полоз меня выбрал из всех и к этому делу приставил.

Вообще — то про золотого змея я говорить изначально не собирался, но, глядя на этого старичка, я вдруг подумал, что до него вести от дяди Егора могли и не дойти. А если и добрались, то он про них давно забыл, потому лучше перестраховаться.

— Эва. — Дед Силантий вдруг кинул на меня быстрый взгляд. Слишком быстрый и слишком пристальный. — Сам Полоз, говоришь?

Я молча задрал майку и показал ему сплетенных воедино змеек, которые расположились рядом с моим сердцем.

— Слыхал я про тебя. — Мне кажется, или лесовик стал говорить куда быстрее и внятнее. — Приносили сороки вести на хвосте, правда, не думал, что свидеться придется. А с тобой на повозке кто приехал? Брательник твой, или просто дружок закадычный?

— Пожалуй что дружок, — подумав, ответил я. — Не то чтобы закадычный, но… Хороший человек.

— Да какой он человек? — хмыкнул дед Силантий. — Охти мне! Ладно, пошли к нему, что ли? Все ж таки чародей, хоть и не наших кровей, надо уважить гостя. Еду только прибери, парень, тут не оставляй. Лисы у меня наглые этот год народились, чуть что оставишь — жруть!

И он зашмурыгал в сторону поляны, причем теперь вполне шустро, особо не сутулясь и не охая. Вот ведь! А я поверил!

Ласло так и сидел в машине, ожидая моего возвращения. Впрочем, как только мы с дедом Силантием вышли из ельника, сразу из нее вылез и подошел к нам.

— Прими мое приветствие, повелитель деревьев, — приложив руку к сердцу, поклонился лешему мой спутник. — Пусть лес твой растет ввысь и вширь, а звери в нем не переводятся никогда.

— Как он меня назвал? — уточнил у меня дед Силантий.

— Повелитель деревьев, — подсказал я. — У него в стране так лесных хозяев называют, наверное. Он же мадьяр. Венгр, если по — нашему.

— Это не по — нашему, а по — вашему, — осек меня леший. — Мне и то слово неведомо, и другое. А что, чародей, далеко твоя страна?

— Для человека — да, для птицы — не очень, — улыбнулся Ласло. — А для мысли вовсе рядом.