— Ясно. — Лесной хозяин потоптался на месте, а после сел на пень, который, само собой, возник именно там, где было надо. — Ну ладно, ребятки, а теперь скажите мне, что вы в моем лесу забыли? У меня ить кладов — то давно нет, тем более таких, чтобы за ними Хранитель с иноземным чародеем на пару пожаловали.

— Как нет? — удивился я и посмотрел на Ласло. — Друже, мы точно туда приехали?

— Второй раз отвечу — ручаюсь за то, — строго глянул на меня мадьяр. — Ошибки нет.

— Так и кладов нет, — показал я на лесовика и прислонил к пню пакет с продуктами. — Дед Силантий тут каждую травинку знает.

— Серьезных — нету, выкопали их уже, — подтвердил старик, отламывая себе еще хлеба. — Осталось кое — что, но то не клады, а так, мелочь. Под дубами на косогоре, к примеру, чугунок с монетами зарыт. Дурные деньги, кровью взятые, разбоем. Их Еремейка закопал, он в моем лесу хоронился лет триста назад со своими дружками, такими же злодеями заугольными. Из беглых холопов Еремейка был, дран за воровство нещадно, потому большую злобу затаил на служивых людей да на господ. Нет бы только грабил, это ничего, но он кровь лил что водицу, а женщин еще и того… По — всякому случалось, короче.

— Так понимаю, закончил он плохо, — подытожил я.

— Людишек его всех тут солдаты порешили, — подтвердил дед Силантий. — Живыми брать не восхотели, тела так в Черном овраге и оставили, на прокорм зверью. Не стали закапывать. А его увели куда — то связанного, должно, в другом месте казнили. Ну а чугунок под дубами остался. Коли желаешь — забирай.

— Пока не надо, — отказался я. — А еще какие клады у вас тут имеются?

— В дальних мшаниках могила есть, — подумав, отозвался лесовик. — Сильно старая. Там великий воин лежит, ему с собой в дорогу злата — серебра отсыпали собратья, коня там же положили, оружие дорогое дали и курган небольшой насыпали. Курган время изничтожило, но могила осталась. Еще несколько совсем маленьких кубышек зарыты там да сям, разные люди клали. Ну и цыганская захоронка в дальнем распадке имеется. Но ее лучше не трогать.

— А почему? — тут же уточнил я.

— Потому, — отправил в рот крошки леший. — Цыгане народ непростой, много чего умеют да знают, так что если чего прячут, то непременно стража при добре оставят, и не простого, а с подвывертом. Да и не жди добра с такой поклажи, она точно лихом обернется. Что цыган положил, то цыган и забрать должен. Опять же — никто за спрятанным не вернулся, стало быть, некому было, погиб, видно, табор. Не просто же так они все, что имели, в яму поклали? Немец тогда по нашей земле шел, цыгане от них бежали, да, видать, не получилось.