— Хотелось бы верить, — зевнув, согласился с ним я. — Слушай, подбрось хотя бы до центра, а? Туда такси быстрее подадут. Или «частника» поймаю.

— Я тебя хотел до дома подбросить вообще — то, — с ехидцей произнес оперативник. — Но если ты настаиваешь…

— Вези, — сразу согласился я. — Сил, если честно, не осталось вообще.

— А у нас так каждый день, — назидательно произнес Павел. — Горим на работе, Валера, горим! И все для того, чтобы любимый город мог спать спокойно.

— Спать! — мечтательно промычал я. — Спать! Какое сладкое слово!

Все — таки насыщенность жизни определяется тем, как быстро ты засыпаешь, добравшись до кровати. Если бытие никчемушно и пусто — человек ворочается, толкает подушку локтями, ходит на кухню пить воду. Если же ты наворачиваешь жизнь полной ложкой, то засыпаешь еще до того, как голова на эту самую подушку опустится. И фиг тебя разбудишь после этого.

Впрочем, если только будящий не будет чрезмерно настойчив, и не зажмет клавишу дверного звонка пальцем. Как, например, Стелла, которая за каким — то лешим снова ко мне приперлась. Причем не с пустыми руками, при ней обнаружились ростовой одежный чехол на молнии и маленький бумажный пакет, из которого приятно пахло едой.

— Чего надо? — спросил я у нее, зевая. — Утро на дворе, женщина. Имей совесть!

— Какое утро, Швецов? — повертела она пальцем у виска. — Пять часов, скоро вечер! Тебе меньше надо общаться с вурдалачьим племенем, ты уже совсем как они стал. Днем спишь, ночью где — то шляешься.

— Чего сразу «где — то»? — возмутился я и прошлепал на кухню, где припал к носику чайника, вливая в себя воду. — Уффф, хорошо. Я, мон анж, делами занимался. Нашими делами, отдельно замечу. А это у тебя что? Это мне? Завтрак?

— Это? — она показала мне бумажный пакет. — Нет, не тебе.

Ведьма стукнула носком черной лакированной туфельки в дверцу, которая закрывала пространство под раковиной.

— Эй, борода, открывай, я тебе подарок принесла. Давай мириться.

Дверца скрипнула, оттуда показалось лицо Анисия Фомича.

— Мы и не ссорились, ведьма. И ничего мне от тебя не надо!

— Даже вот этого дивного печева не желаешь? — присев на корточки, показала она подъездному пакет. — Свежего, ароматного, только — только приготовленного!

— Спасибо, конечно, но за хозяйку в дому сем я тебя все одно не приму, так и знай. — Анисий Фомич цапнул тару со снедью лапой, свирепо зыркнул на Воронецкую и захлопнул дверь.

— Да не очень — то и хотелось, — серебристо рассмеялась Стелла. — Главное — не мешай.

«Бу! Бу — бу — бубу — бу!» — раздалось из — под раковины. То ли он чего ей пообещал, то ли, наоборот, отказал в просьбе — не поймешь.