– Э-э-э… меня зовут… Митольд! Митольд фон Слогогран. Ужаска Инацея Анацаци была так любезна, что договорилась… я имею в виду – договорилась об аудиенции. Я, так сказать, студент в области пуппетизма. Н-да, я планирую написать об этом книгу.

Еще ни разу до этого мне не было так сложно произнести последовательно и без ошибок две-три связных фразы.

– Об аудиенции? – спросил Кородиак весело. – Теперь встречу здесь, у меня, называют аудиенцией? – Он рассмеялся почти беззвучно. – Мне даже неловко. Этот культ моей персоны в последнее время действительно перешел все границы! Давайте все же будем называть это встречей.

Несколькими из своих ручек он пощупал пустоту, потом нашел один из натянутых тросов и крепко ухватился за него. На какое-то мгновенье он оставался в этом положении, тяжело дыша и, очевидно, набираясь сил. Затем он начал перемещаться, держась за трос, в моем направлении, постоянно перебирая ручками и волоча за собой свое тело, напоминавшее гусеницу. Только сейчас я заметил, что на нем была богато украшенная вышивкой мантия и специальная шапочка, которую я уже многократно видел в кругах пуппетистов.

В этом заключалась вся тайна! Сетка была его системой ориентирования, единственная опора в его слепом мире. Это не смертельная ловушка коварного гигантского паука, не безумное сооружение душевнобольного. А всего лишь путевой указатель для слепого! Теперь я понял, почему веревки были совершенно разной толщины и имели множество узлов: так он мог отличать их друг от друга и сразу, при первом касании, знал, где он находится. И вдруг сеть потеряла свою зловещую силу. Точно так же я мог бы испугаться клюки, инвалидной коляски или стетоскопа. Это было всего лишь вспомогательное средство для инвалида. Я идиот! Внезапно я почувствовал себя виноватым, и во мне возникло беспричинное чувство недоверия и параноидной тревоги.

– Вас наверняка удивила моя необычная паутина, – сказал Кородиак, продолжая ползти дальше. – Нет, это не бельевые веревки и не узелковое письмо. Это всего лишь способ облегчить мне ориентир на рабочем месте. Я люблю одновременно заниматься разными вещами. Я то конструирую здесь одну куклу, то ремонтирую там другую. Между делом мастерю на зажимных тисках глазную механику. Или занимаюсь за письменным столом бухгалтерией. Читаю мою корреспонденцию. Делаю записи. А потом опять что-то завинчиваю, шлифую или моделирую. Я просто всегда должен что-то делать, и мой диапазон внимания соответствует примерно уровню нервного ребенка. Чтобы во всей этой суете найти путь к моим различным рабочим местам, инструментам и выдвижным ящикам, я изобрел эту примитивную систему ориентации.