Он покачал головой, а потом рассмеялся. Это его сипло-хриплое карканье было стариковским смехом. Дорога в Страну Рождества могла омолодить его тело, но ничего не могла сделать с тем, как он смеялся.

Он вел машину. Слева тянулась пунктирная желтая линия.

Наконец Мэнкс вздохнул и продолжил:

— Не скрою, Уэйн, почти все трудности, с которыми я когда-либо сталкивался, начинались с той или иной женщины. Маргарет Ли, твоя мать и моя первая жена, были слеплены из одного теста, и, видит бог, там, откуда они взялись, этого хватает. Знаешь что? Самыми счастливыми отрезками моей жизни были те, когда я был свободен от женского влияния! Когда мне не надо было приспосабливаться. Мужчины тратят большую часть своей жизни, переходя от женщины к женщине и попадая к ним в услужение. Ты не представляешь, от какой жизни я тебя спас! Мужчины не могут перестать думать о женщинах. Они вынуждены думать о женщине, а это похоже на то, как голодный думает о бифштексе с кровью. Когда ты голоден и чувствуешь запах бифштекса на гриле, тебя отвлекает это ощущение спертости в горле и ты перестаешь думать. Женщины знают об этом. Они этим пользуются. Они ставят условия, так же, как твоя мать ставит тебе условия перед выходом к обеду. Если ты не прибрался в своей комнате, не переоделся и не помыл руки, тебе нельзя садиться за обеденный стол. Большинство мужчин полагают, что они чего-то стоят, если могут выполнять условия, которые им ставит женщина. Это предоставляет им всем чувство собственной значимости. Но если убрать из картинки женщину, то мужчина может обрести внутренний покой. Когда не с кем торговаться, кроме себя самого и других мужчин, можно самого себя понять. Что всегда хорошо.

— Что же вы не развелись с первой женой? — спросил Уэйн. — Если она вам не нравилась?

— Тогда никто не разводился. Мне это даже в голову никогда не приходило. Мне приходило в голову уйти. Я даже раз или два уходил. Но возвращался.

— Почему?

— Изголодался по бифштексу.

Уэйн спросил:

— Как давно это было — когда вы в первый раз женились?

— Ты хочешь узнать, сколько мне лет?

— Да.

Мэнкс улыбнулся.

— Я так тебе скажу: на нашем первом свидании мы с Кэсси смотрели немое кино! Вот как давно это было!

— Какое кино?

— Это был фильм ужасов из Германии, хотя титры были на английском. Во время страшных кусков Кэсси прятала лицо у меня на груди. Мы пошли на просмотр вместе с ее отцом, и если бы его там не было, она, полагаю, влезла бы ко мне на колени. Ей было всего шестнадцать, этакая милочка, изящная, внимательная и скромная. Так бывает со многими женщинами. В юности они подобны драгоценным камням возможности. Трепещут, полные лихорадочной жизни и желания. Когда они становятся злобными, то это как линька у цыплят, теряющих пушок молодости ради более темных перьев. Женщины часто лишаются своей юной нежности, как ребенок лишается молочных зубов.