– Блитц, – выдохнул я. – Ты сможешь создать целых два необыкновенных предмета.

– Больше похоже, что я опять впаду в панику и наделаю уток, – обреченно произнес он.

– Но ты же любишь делать одежду, вот ей и займись, – принялся я излагать ему план.

– Сынок, это не ателье, а кузница, – немедленно возразил мне он. – Да и искусство моды почетом у гномов не пользуется.

– А что ты скажешь насчет доспехов? – уже подходил я к сути.

Блитцен задумался.

– Это, пожалуй, годится, но…

– Модная бронированная одежда, – навел я наконец его прямиком на тему.

Блитцен, разинув рот, с минуту таращился на меня, затем воскликнул:

– Злата Балдра! Возможно, это идея, сынок!

И, вскочив резко на ноги, он засуетился у кузницы, собирая разбросанные инструменты.

Хэрт повернулся ко мне с сияющим лицом. Буквально сияющим, потому что он продолжал светить на него фонарем. Улыбнувшись, он постучал кулаком свободной руки себе по затылку, что означало: «Ты гений».

С началом следующего тайма я поменялся с Хэртом обязанностями. Он встал на стражу, а я – возле горна, поддерживая мехами огонь. Работка, скажу я вам, та еще. Все равно что крутить педали на велотренажере возле раскаленной духовки.

Потом Блитцен меня отозвал с мехов помогать. Я в подобной работе полный профан, и он был вынужден мне постоянно давать указания.

– Нет, сынок, это ты положи на место, а мне подай другие щипцы. Ну-ка, держи ровнее и так, чтобы оно у тебя в руках не тряслось. Нет, не под этим углом, – то и дело одергивал меня он, но, как я убедился, это ему определенно пошло на пользу, и с каждым подобным окриком в нем прибавлялось уверенности и сноровки.

Вскоре я потерял счет времени. Что именно делает Блитцен, мне было не особенно ясно. Из-под рук его появлялся какой-то узкий довольно длинный предмет из крепко соединенных друг с другом колечек. Мысли мои перескочили на Меч Лета, который снова стал рунным кулоном у меня на шее.

Я вспомнил, как, едва двигаясь от голода и усталости, брел с ним вместе от доков к площади Копли и пытался понять, почему он то гудит, то молчит, то сам ведет мою руку, а то тяжело повисает в ней без малейших признаков одушевленности. «Но если у него и впрямь есть душа, – думал я, исполняя одновременно все указания Блитцена, – значит, наверное, мне следует с ним обращаться не как с колюще-режущим предметом, а как с личностью».

– Спасибо тебе, – произнес я тихо, – за то, что ты снес этот дротик. Без твоей помощи мой друг бы погиб. Прости, что сразу тебя не поблагодарил.

Мне показалось, кулон стал теплее, но утверждать это наверняка не берусь. Ведь я стоял возле пылающего горна. Но мне все равно захотелось спросить: «Сумарбрандер, ответь мне, пожалуйста, тебе нравится, когда я с тобой разговариваю? Мне очень жаль, что я раньше был к тебе невнимателен».