– Он полумертвый, – согласился на компромисс Отис.

– Какого Хельхейма толку от них?! – взревел Тор. – Мне нужно, чтобы эту великаншу убили! Убили немедленно!

– Великаншу? – начал в недоумении озираться по сторонам я.

– Экий ты глупый, – легонько боднул меня Марвин. – Туда вон гляди, – указал он мне рогом в сторону водопада.

Туман на вершине утеса как раз в это время рассеялся, и я наконец усек суть проблемы.

– Святой Хеймдалль, – сдавленным голосом проговорила Сэм.

То, что мне показалось сначала каменными колоннами величиной с небоскреб, было на самом деле ногами. Огромнейшими ногами с такой серой и грубой кожей, что они ни фактурой, ни цветом не отличались от каменных утесов. Великанша была столь высокой, что Годзилла бы рядом с ней показался карликовым пуделем, а небоскреб Сирс-Тауэр выглядел бы дорожным предупредительным конусом. Платье ее, доходящее до середины бедер, было сшито из стольких шкур, что, похоже, на него пришлось извести по несколько дюжин различных видов животных. Лицо великанши, находящееся где-то в области стратосферы, мрачно-каменным выражением напоминало физиономии президентов, выбитые на горе Рашмор. На голове ее ураганом вились густо-черные волосы. Она обхватила своими гигантскими кулачищами вершины холмов по обеим берегам реки. Видимо, даже ей нелегко давалось сдерживать потоки воды.

Взгляд великанши был направлен вниз, где крошка громовой бог, извиваясь и корчась, боролся с течением, губы ее кривились в злорадной улыбке, ноги сдвигались плотней и плотней, и вода, бурля возле ее лодыжек, устремлялась к Тору со все более сокрушающей мощью.

Он пытался кричать, но вода заливалась ему в рот. Голова уже уходила под воду. Кустик чудом еще держался, но скособочился, и корни у него лопались один за другим.

– Она смоет его в никуда! – проблеял трагически Марвин. – Сделайте что-нибудь, люди!

«Что, например?» – пытался сообразить я, а вслух произнес:

– Он ведь бог. Что ему стоит улететь или вдарить по великанше молнией? Или молотом. У него что, нет молота?

Марвин оскалился и зарычал. Рычать у него получалось не хуже, чем скалиться.

– И как же мы, идиоты, сами такого не сообразили? – наградил он меня убийственно-ироничным взглядом. – Да если бы Тор мог сделать хотя бы одно из того, о чем ты сказал, не отпуская при этом куст, думаешь, стал бы он столько времени в реке прохлаждаться?

У меня вертелся на языке вопрос, каким образом великанша может смыть Тора в никуда, то есть убить, если он бог, а значит, бессмертен? Но мне тут же вспомнился Мимир, который навечно теперь живет в виде отрубленной головы, и Балдр, сраженный дротиком из омелы и превратившийся в вечного гостя Хель. Сложно все как-то было у этих богов.