Он сидел, откинувшись к стене, прикрыв розовые штаны одеялом, и ошарашенно смотрел на меня светлыми глазами. Я присела на край кровати, на одно колено, схватила Германа за руки, вытянула их и зашептала.

– Что ты делаешь? Исцеляешь? – ухмыльнулся Герман.

– Не мешай! – шикнула я. – Так. Тридцать один – на левой и десять – на правой. И чтобы больше не прибавлялось. Буду считать!

– Вообще-то тридцать два, – заметил Герман. – И, кстати, ты ужасно смотришься в этой ночнушке. У моей бабушки похожая, но всё-таки симпатичнее.

– И это говорит мне мальчишка в девчачьих штанах! – уязвлённая, воскликнула я, вскочила и вылетела из комнаты.

От ночнушки надо избавиться!

Через десять минут мы стояли на остановке. Змейкота я запихала в рюкзак, разрешив ему высовывать только голову. Да уж, любители кошек меня не поймут. В клуб точно не примут с таким страшилищем. Хотя кто знает этих кошатников.

Мы залезли в маршрутку.

– Котёнок! – запищал какой-то малыш, с трудом шевелящийся в своём зимнем комбинезоне.

Змейкот зашипел, и я похлопала его по голове. Не очень нежно, а скорее с надеждой утрамбовать в рюкзак поглубже. Но Змейкот упорно не утрамбовывался, а с любопытством вертел головой. Полупрозрачный хвост вылез сквозь материю рюкзака, и я хлопнула по нему – призрачная сущность, словно струйка ледяной воды, прошла через мою ладонь. Да уж, поездка обещает быть интересной. Надеюсь, котик всё-таки будет благоразумен и не решит прогуляться.

Воскресная утренняя маршрутка бойко катила по полупустым дорогам города.

Мой Волк. Возможно, я скоро опять тебя увижу.

Если бы мама узнала о моей любви, что бы она сказала? Да и вообще, что это за любовь такая? С ним не сходить на свидание, не построить семью, не дожить до старости, в конце концов. Где мои инстинкты, которые должны подсказать мне подходящую пару для сохранения рода человеческого? Почему я полюбила именно его?

А почему мама полюбила папу? Он сбежал сразу, как узнал, что у них будет ребёнок. Испугался ответственности, испугался семьи, испугался меня? Раньше я думала, что виновата. Но нет. Он бы всё равно ушёл.

И вот я – веду себя, как мама. Видно, у меня это в крови – отчаянно влюбляться. Мне бы искать такого же надёжного, как Алексей. Но чувство самосохранения отключилось. Разуму нет места, когда речь идёт о любви. Любовь – как свет. Как лунный свет на лужах. И в любви свои свечки, светлячки и СамСветы. Сама любовь, которая не требует взаимности. Любовь ради самого чувства.

И меня не волнует уже, что ты чувствуешь ко мне, Мой Волк. Мне важно, что чувствую я. И я иду на помощь. Я наполнена светом, и любовью, и верой, вся до кончиков пальцев.