Было немного жутковато. Ветер утих, и безмолвие высоких хранителей старых захоронений, выглядело так, будто те застыли в напряженном ожидании, в готовности растоптать незваных гостей, если те попробуют сделать какое-либо неверное движение. Леонид Васильевич сглотнул образовавшийся в горле комок. Желание углубляться в этот лес, перемеженный каменными крестами, отпало само собой, наоборот, было охота немедленно покинуть это место, забыть, как дурной сон и не вспоминать о нем никогда. Да и Лиза, замерев на некоторое время на тропе, не выявила никакого интереса к дальнейшему изучению древних захоронений.

— Лень, — тихо позвала она своего мужа. — Пойдем отсюда. Чафут-Кале в другой стороне, нам не сюда.

Леонид Васильевич кивнул, соглашаясь с женой и понимая, что она тоже испытывает гнетущее, давящее чувство, которое почти что физически ощущалось под кронами этих деревьев, раскинувших над головой недвижимый посмертный саван.

Леонид Васильевич с женой, сначала не оборачиваясь, задом попятились назад, чувствуя, как с каждым их шагом спадает напряжение, окутавшее их мгновением раньше. Затем, когда арка остался у них за спиной, они все же перевили дух, остановившись в нескольких метрах от входа на кладбище. И ветер, которого раньше не было и в помине, вновь зашелестел золотисто-изумрудной листвой деревьев.

— Тьфу ты. Мистика, — Леонид Васильевич посмотрел на жену, но та, тут же отвернувшись от мужа, пошла дальше, как будто бы не была до этого напугана до полусмерти.

Двигаясь дальше по тропе, которая взяла резко влево и заметно набрала в уклоне, Леонид Васильевич понял, что передышка, которую он получил у старого кладбища, была все-таки благом для его ног, спины и начавшему сбиваться дыханию. Дорога все сильнее забирала вверх. Но воздух, даже Леонид Васильевич, отнесшийся к желанию жены с нескрываемым неодобрением, даже он не смог не обратить внимания и не восхититься его чистотой, сладкими приятными ароматами пропитавшими его. А проходя близь можжевеловой рощи, Леонид Васильевич вообще остановился, и больше не затем что бы перевести дыхание, хотя и за этим тоже, но для того что бы погрузиться в чарующий аромат, этих неказистых с виду деревьев.

Дальнейший, самый сложный участок подъема хоть и был перенесен стойко, но все же не оставил Леониду Васильевичу ни грамма сил. И когда остальные экскурсанты вместе с Лизой уже скрылись в полуприкрытых воротах древнего города, он все еще стоял на месте, облокотившись на прохладный каменный уступ, и тяжело дышал, пытаясь восстановить дыхание и дать как можно больше отдыха натруженным ногам и спине.