Гарри укоризненно просмотрел на него. Видимо, директор с самого дня, когда мальчик убрал метку, дал себе зарок присматривать за ним, чтобы выяснить, опасен ли он для окружающих. Поттер поймал себя на мысли, что ему совсем не обидно из–за этого. Каркаров в своем плане совершил одну существенную ошибку — привязался к нему.

Только услышав парселтанг, он наконец–то вспомнил, что Поттер не просто ребенок. Каркарову было страшно, что Гарри все–таки когда–то решит претендовать на место Темного лорда, что ему хватит харизматичности, магической силы и умений, чтобы собрать группу единомышленников и совершить вместе с ними революцию или начать новую войну. Директор, как никто другой, осознавал насколько путь тьмы, агрессии и насилия затягивает, обнажая самые неприглядные уголки души.

Была ли хоть какая–то искренность с его стороны? Однозначно, да. Нельзя так качественно притворяться, постоянно делать вид, что любишь кого–то и дорожишь им, переживаешь за его успехи или поражения. Если все действия Каркарова были бы пронизаны фальшью, то он никогда не позволил бы Сириусу находиться около Гарри и, тем более, не позвал бы в свой дом.

— Вы боитесь меня? — наконец–то спросил Гарри, разрушая гнетущую тишину комнаты.

— Да, — признался директор. — И мне это не нравится, я давно понял, что ты — не он, но ничего не могу поделать с собою!

Гарри взял со стола чернильницу и принялся внимательно изучать ее.

— Я не змееуст, — наконец–то произнес он. — Я просто знаю парселтанг… Это то же самое, как если бы я изучил иностранный язык. У Волдеморта общаться с ними получается само собой. Это его естественная способность, ему не нужно вспоминать, как произносится то или иное слово. Он слышит свою речь так же, как если бы говорил на английском.

Каркаров поднял на мальчика удивленный взгляд.

— Откуда ты все это знаешь?

— Этого я не могу вам сказать… — Поттер чуть нахмурился. — Есть вещи, о которых не стоит говорить. Так будет лучше для всех.

Раскрывать все свои секреты было опасно. Если бы кто–нибудь узнал когда–то, что ему доступны те же знания, что и Волдеморту до его исчезновения, то это превратило бы его во врага номер один и для Пожирателей, и для их оппозиции. Быть объектом для охоты ему не хотелось.

Директор немного расслабился, сделал несколько глубоких вдохов и посмотрел на мальчика более уверенно.

— Я боюсь, что все вновь сорвется в эту пропасть под названием война, где нет места ничему светлому…

— Это неминуемо произойдет. Вам стоит быть готовым к подобному. Я могу понять ваши страхи, но с ними стоит бороться. Если вас приводит в состояние ужаса только одно шипение из моих уст, то что будет, когда вам придется столкнуться с Пожирателями и их предводителем? Бежать? Прятаться? Вы сами должны решить для себя, что будете делать тогда.